не стоило ни малейшей крохи моей веры.
Глава 8
Одиннадцать с половиной лет назад
— Насть! Настюш!
Голос Саши, донёсшийся из прихожей, казался радостным и возбуждённым.
— Я тут! На кухне! — отозвалась, невольно заражаясь от него теми же эмоциями, хотя и не зная их причины.
Он ворвался в кухню сумасшедшим ураганом. Подхватил меня на руки, хотя это было сейчас не так-то и легко, закружил, счастливо смеясь…
— Аккуратнее! — предупредила сквозь смех, который сам по себе вырвался наружу.
Саша буквально сиял. Глаза его светились, как два чёрных топаза, а улыбка была такой широкой, такой непосредственной, что невозможно было не улыбаться ему в ответ.
— Что случилось-то? — спросила, когда он поставил меня обратно на пол и с нежностью пригладила его растрепавшиеся тёмные волосы.
Невольно залюбовалась им, как и всегда. Честно говоря, до сих пор не верилось, что он вообще обратил на меня внимание. Это даже сейчас, когда мы жили вместе, было для меня чем-то сродни… чуду.
А в чудеса я до него никогда не верила.
— Мама дарит нам квартиру! — выпалил он буквально скороговоркой, а я застыла, неуверенная в том, что все верно расслышала.
А Саша вдруг смутился. Потупил взгляд, словно ему было неловко на меня смотреть, негромко пробормотал…
— Ну, вернее, официально — только мне…
Я аккуратно от него отстранилась, невесело усмехнулась…
— Ну, вот это уже больше похоже на правду. Твоя мама меня весьма неприкрыто не любит и вряд ли стала бы дарить квартиру нам обоим.
В общем-то, ни её отношение, ни её поведение сюрпризом для меня не были. Елена Анатольевна никогда не скрывала, что считает меня одной из тех женщин, которым лишь бы сесть мужчине на шею и свесить оттуда ножки. И что я, по её мнению, Саши совсем не стою — она не скрывала тоже.
Поэтому подобный поступок был более, чем логичен и предсказуем. И все равно мне стало обидно до кома в горле от того, что меня словно бы вычеркивали, не признавали, всячески указывали мне на то, что я — лишняя. Посторонняя. Чужая.
— Настюш…
Руки Саши легли мне на плечи, ласково погладили.
— Слушай, ты же знаешь, что мама считает, будто у нас с тобой это все… просто баловство. И что мы можем скоро разбежаться, как многие молодые пары, поэтому она хочет меня как-то обезопасить…
— Баловство? — переспросила я с горечью. — Саш, я же на пятом месяце! Куда уже серьёзнее?
— Да я все понимаю, Настюш…
Я невольно всхлипнула, сама удивленная тем, что ситуация так меня ранила. Нет, мне не нужно было чужого — я за этим не гналась, просто хотелось чуть лучшего отношения от той, чьего внука или внучку я носила под сердцем. А не этого открытого пренебрежения ко мне, как ко временному явлению в жизни её прекрасного сына.
— А ты… — заговорила сдавленно, — ты тоже считаешь, что мы с тобой можем вскоре разбежаться?
В ожидании его ответа я даже забыла, как дышать. Плевать на будущую свекровь, вообще на всех плевать, если только я ему действительно нужна. Если он меня… любит. Мне так хотелось сейчас слышать эти слова — больше всего на свете!
Но он их не сказал.
— Насть, ну ты чего…
Саша привлёк меня ближе, бережно обнял. Горячо заговорил на ухо…
— Слушай, своя квартира, на кого бы она ни была записана, это ведь в любом случае лучше, чем жить с твоими родителями! Поэтому почему бы не согласиться с условием мамы? Зато когда поженимся, сразу в собственный дом въедем, разве не круто? И можно будет гостей попросить надарить чего-нибудь полезного…
Он говорил вполне логичные вещи. Конечно, тесниться вчетвером, а в скором будущем и вовсе впятером, в двухкомнатной хрущевке было совсем неудобно. И отдельная жилплощадь в таких условиях была просто манной небесной…
Но я ведь хотела слышать совсем не это.
— Ты прав… это круто, — пробормотала глухо, не отнимая лица от его груди.
— Ну вот и прекрасно, — снова оживился он. — Позвоню тогда маме, скажу…
Саша отстранился, собираясь выйти из кухни, но я успела схватить его за рукав.
— Пообещай мне кое-что, — попросила торопливо.
— Что такое? — нахмурился он.
— Пообещай, что когда родится наш ребёнок, ты тоже его обезопасишь, как твоя мама — тебя. И что не оставишь его без доли…
— Ну конечно, милая…
Его улыбка снова стала открытой и безмятежной и тяжесть, повисшая у меня на сердце, под её воздействием стала стремительно таять…
***
Мы вернулись к этому разговору через несколько лет после рождения Антона.
Саша не возражал. Практически сразу взялся за сбор необходимых документов и я собственными глазами видела квитанцию об оплате госпошлины, а позже он даже присылал мне фото заполненного заявления на передачу доли в квартире — сыну…
По факту же выходило, что он так ничего и не сделал. Лишь создал видимость, чтобы я от него отстала с этим вопросом…
Не думала, что могу испытывать к мужу отвращение ещё более сильное, но в этот момент — испытывала.
Ладно я, так и не ставшая своей для его родни. Но сын? Выходит, и он для Саши был не слишком-то важен, если он пошёл на подобный обман…
На подобную подлость!
Похоже, никто из нас не был ему действительно дорог. Ни я, родившая в муках двоих детей и делавшая все для его счастья и комфорта, ни сами дети, которых он, как говорил, просто обожал…
Увы, только на словах.
Всё ещё держа в руках бумаги, я присела, обессиленная, на постель. Мысленно проклинала свою доверчивость, свою слепую любовь, свою жертвенность…
И куда это в итоге меня привело?..
А главное — что мне теперь было делать?..
Кидать документы в лицо мужу явно был не выход. Как и вообще давать понять, что на самом деле обо всем знаю. Инициировать развод в нынешней ситуации, когда мы с детьми окажемся ни с чем — тоже не самый умный поступок…
Опустив голову на руки, я лихорадочно думала о том, как мне теперь со всем этим жить…
И как не проиграть в войне, которая ещё только начиналась…
Глава 9
Из состояния мучительных размышлений меня вывел телефонный звонок.
Звонил Саша.
Конечно, первым порывом было сбросить звонок, дав понять, что обижена. Но подобное поведение принесло бы лишь краткое чувство удовлетворения и никакой пользы.
— Алло, — ответила прохладным тоном.
На том конце трубки облегчённо выдохнули.
— Привет. Думал уже, что не возьмёшь…
Его голос
