цветочками всякими из глазури, блёстками и фигуркой пони…
Виктор Иванович беззвучно рассмеялся, хотя в его глазах не было ни искры веселья.
— Помнишь, как мы познакомились во время продвижения на север? Ты была такой мерзкой плаксивой девчонкой, постоянно ныла и что-то требовала. Я думал, ты и года в лесах не протянешь. Но приспособилась как-то, дожила «до пенсии».
— Это ты ныл и скулил по ночам, — в тон ему усмехнулась Ева. — А я плакала, только когда сорвалась в овражек и ободрала всю спину.
— Ты от шершня шарахнулась, вот и упала. Я-то по ночам спал, а плакали, наверно, те близнецы, как их там… Которых медведь задрал. Или это рысь была…
— Не помню никаких близнецов, — пожала плечами старушка. — Зато очень запомнилась девочка, маленькая такая, с огромными глазами. И всегда молчаливая. И её мать, такая же глазастая. Сидела с дочкой день и ночь, когда она простудилась, рассказывала что-то, развлекала, сама не ела и не спала… Ни на шаг не отошла до самой её смерти.
— Это был мальчишка, — возразил Виктор. — И умер не от простуды, а от грибов каких-то.
Ева раздражённо махнула рукой и отвернулась.
— Чушь. У меня слоновья память.
— А близнецов-то забыла, — злорадно заметил старик. — Склероз, бабка, подкрадывается незаметно.
На втором этаже вдруг громко затрещала кровать, будто кто-то решил броситься на неё, позабыв, что она жёсткая и не пружинит, а может только оставить синяки и сломаться. Старушка возмущённо посмотрела наверх, собираясь со всем скопившимся раздражением отчитать девушек, которые совсем позабыли цену вещам, но не успела открыть рот, как прозвучал радостный крик Дианы:
— Гурий идёт!
Хорошо быть собакой. Наверное, лучше, чем волком — во всяком случае, в местности, где есть люди. Всё-таки гораздо надёжнее иметь за спиной не тощих, не всегда даже четырёхлапых, ободранных коллег по хищничеству, а целого человека с руками, ногами, ружьём и, если повезёт, неплохо работающей головой. Волком, конечно, быть тоже неплохо. Можно играть с хвостом, выть, ловить кроликов и прочих мелких зверят, нельзя только лежать у костра и наслаждаться почёсываниями за ухом. А вот собаке доступно всё. Ещё лучше быть кошкой — они получают от жизни что пожелают, и при этом не имеют никаких обязанностей вроде доставки писем и вынюхивания зверья, которое потом нельзя съесть самому. Но вот уж кем быть точно не стоит, так это человеком. Ты получаешь такую неприятную штуку как разум и в мгновение ока перестаёшь испытывать удовольствие от игр с хвостом, охоты и почёсываний, теперь ты можешь только страдать, злиться и кричать на других людей. Очень громко кричать.
Возможно, если бы Мишка был способен рассуждать более сложными понятиями, чем «человек — приластиться — мясо — съесть — хочу ещё», он мог бы понять, что в такие моменты ему не обязательно лежать у крыльца и скулить, ведь ссоры двуногих его совершенно не касаются. Но собаки часто страдают излишним чувством сопричастности. Люди веселятся? Точно играют со мной! Люди едят? А где мой кусок? Люди скандалят? Полежим, поскулим за компанию.
Через щель под дверью лился свет чуть мерцающего огня и мелькали тени очень грозно топочущих ног. Обычно все ложились спать с наступлением темноты, но сегодня случилось что-то достаточно важное, чтобы зажечь свечи.
— Ты что, вконец с ума сошёл? — орал Виктор Иванович, потрясая руками над головой. — Говори, где ты оставил этого парня?!
— Не скажу! — твёрдо повторял Гурий. — Хоть пытайте меня — не скажу.
— Ты не понимаешь, что из-за тебя нас всех перебьют?!
— Это ты не понимаешь! Говорю же, он хочет уничтожить зелёных!
— Не смеши мои сапоги! — рявкнул старик. — Он и есть зелёный. Погоди, часок-другой — и за нами явятся.
— Ян слишком далеко, чтобы найти наш дом. А зелёные ещё дальше! Он точно был один.
Виктор Иванович с рыком пнул стул и сморщился от боли, но ничуть не утратил ярости.
— Какой же ты идиот! Ева! Что молчишь, убеди хоть ты его!
Старушка сидела, скрестив руки на груди и нахмурившись. В её взгляде читалась напряжённость, но никак не ожидаемые страх, удивление или замешательство.
«Ей что, совсем всё равно?» — с ненавистью подумал Гурий.
— Виктор прав, — неохотно, даже как будто с ленью, сказала Ева. — Этот мальчик добра не принесёт. Он наврал тебе про Австралию, а ты и поверил, как младенец в Деда Мороза.
— Откуда тебе знать?!
— Думаешь, если бы где-то оставалась цивилизация таких масштабов, нас бы не нашли до сих пор? Они не запустили бы на орбиту хоть один завалящий спутник, не прочесали бы все леса своими дронами?
— Так и запустили! — воскликнул Гурий, от злости мечтающий ударить старушку за её тугодумие. — Обнаружили кого-то, вот и приехали. Просто раньше не замечали, потому что нас слишком мало! Но у нас есть шанс их победить, если Ян…
— Если! Да как ты мог даже допустить, что этот мальчишка нам не враг?! — проревел Виктор.
— А что, если это правда? — негромко произнесла Диана, до сих пор молча наблюдавшая за ними.
Старик медленно перевёл на неё гневный взгляд.
— А ты помалкивай! Последние мозги от наркотиков растеряла?
Диана поникла и угрюмо уставилась в пол. Белка тут же подскочила, злобно щурясь на Виктора, как будто вот-вот готова была наброситься с кулаками.
— Не смей кричать на неё, — прошипела она. — Глотку тебе перегрызу, старый мудак.
Гурий впервые за долгое время ощутил хоть какое-то единство с членом семьи. Было приятно почувствовать, что они если не на одной стороне, то хотя бы против Виктора, который, в отличие от более-менее спокойной бабушки, выживал из ума очень агрессивно.
— Пойдём отсюда, — сказала Белка, не сводя полных ярости глаз со старика и наощупь находя руку Дианы. — Мелкий, ты тоже с нами.
— Никуда он не уйдёт! — громогласно рявкнул Виктор и для верности схватил Гурия за шиворот.
— Руки! — возмутился тот.
Хватка старика была такой цепкой, что можно было скорее остаться без ворота рубашки, чем суметь её разжать. Гурий задёргался, вполне готовый принести в жертву одежду, всё равно изрядно протёртую и залатанную. В какое-то мгновение он понадеялся было на помощь Белки, но, бросив взгляд в сторону, увидел, что девушки уже поднимаются по лестнице и вовсе не думают его спасать.
— Живо говори, где твой зелёный!
Белка старательно закрыла дверь спальни, будто это могло приглушить голоса, гремящие внизу. Они с Дианой синхронно сели на кровать и посмотрели друг на друга.
— Задница, — после нескольких минут молчания произнесла Белка.
— Ага, — согласилась Диана. — Полная задница.
Она медленно потянулась к
