Ты что-нибудь найдешь. Ты просто должна верить в себя.
Я киваю, не доверяя себе из-за комка в горле. Я никогда не должна была предполагать, что она ужасный человек, только потому, что с ней невыносимо жить. Уж кому-кому, а мне следовало бы знать, что не стоит судить о книге по ее обложке.
— Ты молодец, что оставила позади все негативное влияние в своей жизни и рискнула, — говорит Рейчел. — Я уверена, если ты будешь сохранять позитивный настрой, то обязательно что-нибудь найдешь. Все лучше, чем оказаться в ситуации, которая делает тебя несчастной, верно?
— Да, — она права. Мне все равно здесь лучше. Это хорошее напоминание.
Рейчел уходит осматривать достопримечательности, а я сижу в кафе, потягиваю остывший кофе и думаю. Мне нужно все исправить. Я не позволю своему безумному воображению помешать мне максимально использовать возможности, которые мне представились для работы.
На самом деле, мне интересно, могу ли я извлечь из этого что-нибудь еще. Этот парень, Сетос, должно быть, довольно богат, чтобы нанимать работников для «друга» через Чудовищные Сделки. Насколько я знаю, их цены намного выше, чем на обычные эскорт-услуги.
Когда я гуглю его, то не могу поверить своим глазам. Оказывается, он владеет Большим театром, спортивным стадионом и двумя огромными торговыми центрами. Это только в Хартстоуне. В Википедии указано, что он владеет развлекательными заведениями и магазинами по всей стране. Я о том, что у него есть собственная страница в вики, ради всего Святого! Хорошо, я обязательно воспользуюсь этим, чтобы добиться чего-нибудь. Мне просто нужно выяснить, как это сделать. Но все начнется с того, что я не разочарую его.
Остаток дня я настраиваю себя на выступление, говоря себе, что я не боюсь. Вовсе нет.
Я добавляю номер службы экстренной помощи Чудовищных Сделок в список контактов и кладу в карман перцовый баллончик, но это всего лишь меры предосторожности, верно? Это не значит, что я боюсь.
Я также составляю новый плейлист и подумываю о покупке новой пары великолепных розовых туфель на каблуках. Затем я говорю себе отложить эти деньги до тех пор, пока не совершу большой прорыв. Мне просто нужно быть суперсексуальной, выяснить, где Сетос прячется, чтобы наблюдать за мной, и понять, что именно он ищет.

Я настолько совершенно не боюсь, что как только поднимаюсь по лестнице в башню, подхожу прямо к горгулье и хлопаю его по плечу.
— Держу пари, ты думал, что отпугнул меня, а? — я одариваю статую уверенной улыбкой, которой не чувствую. — Что ж, очень жаль. Меня не так-то просто напугать.
Он, конечно, ничего не говорит. Не знаю, что мне показалось прошлой ночью, но он смотрит вперед, сквозь арку, на стеклянный купол в центре крыши.
Стряхивая с себя ноющий страх, который все еще не перестал ползти по затылку, я достаю телефон и запускаю новый плейлист. Я кладу его на выступ арки и на мгновение задумываюсь. Я не хочу просто делать то же самое, что делала прошлой ночью или в первую ночь, когда пришла сюда. У меня есть несколько рутинных номеров, но без нового наряда и реквизита один танец может быть очень похож на другой. Если бы у меня был шест, я могла бы сделать гораздо больше, но здесь нет ничего даже отдаленно похожего.
В клубе, где я раньше работала, я могла бы выбрать посетителя и предложить бесплатный приватный танец, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки. Я смотрю на своего большого каменного друга. Он сгорбился вперед в неловкой позе, но, по крайней мере, он не будет распускать руки. К тому времени, как заканчивается первая песня, я принимаю решение.
Я снимаю куртку и бросаю ее в угол, делая несколько шагов вокруг башни, пока подстраиваюсь под ритм новой песни. Я с важным видом подхожу к горгулье со своим лучшим трахни-меня-взглядом и провожу рукой по его плечу и ниже по руке. Я продолжаю движение и опускаюсь на корточки до самой земли. Затем, выпятив задницу, я снова поднимаюсь, перекатываясь всем телом в чувственном движении, которое никогда не перестает привлекать внимание.
Здесь нет никого, кто уделил бы мне внимание, но, по крайней мере, я начинаю чувствовать себя хорошо. Я наконец-то избавилась от ужасного чувства, преследовавшего меня весь день, и начинаю заводиться.
Я обнимаю горгулью за шею и двигаю бедрами, прижимаясь к нему. Затем я поворачиваюсь, расстегиваю лифчик и отбрасываю его, прикрывая грудь руками, пока снова не поворачиваюсь к нему лицом. Это было бы веселее с живым человеком, который уже отреагировал бы на меня. Тем не менее, я держусь за него и откидываю голову назад, пока делаю круг и снова поднимаюсь. Затем я иду ва-банк. Отворачиваясь и устраиваясь между его бедер, я наклоняюсь полностью вперед. Это движение прижимает мою задницу прямо к промежности парня, и я обычно могу сказать, насколько хорошо я поработала по тому, что я чувствую здесь. Конечно, мой каменный друг уже тверд как скала. И он большой. Очень большой!
Это все, что я успеваю осознать, прежде чем понимаю, что просчиталась.
Статуя примостилась у входа в арку, и, чтобы забраться к нему на колени, я ненадежно расположилась прямо на выступе. Наклонившись вперед, я потеряла равновесие, но я не могу сделать шаг вперед, чтобы выровняться. Передо мной только воздух.
Я падаю головой вниз на крышу, как будто ныряю. Пара сильных, холодных рук хватает меня за бедра, притягивая спиной к большому телу, которое, хоть и твердое, но определенно не каменное.

7
Уильям
Она почти переваливается через край выступа и падает головой вниз на крышу. Я протягиваю руку, прежде чем даже осознаю, что могу это сделать: мои конечности действуют без моего сознательного руководства. Затем мои руки оказываются на ее бедрах, и я притягиваю ее обратно к себе, задаваясь вопросом, смогу ли когда-нибудь отпустить ее.
Прошлой ночью от нее так разило страхом, что я подумал, что больше никогда ее не увижу. Мне так сильно хотелось что-нибудь сказать. Сказать ей, что все в порядке. Однако моя чертова челюсть не разжималась, так что я был заперт в тюрьме каменной формы, пока она убегала от меня. Теперь она вернулась, и мои руки чувствуют ее идеальные изгибы, и я думаю, что умер и попал в рай. Только я знаю, что это не может быть правдой, потому что единственное место, куда попадает такой грешник,
