были находиться вместе в числе семи, ибо то, что мог ощущать каждый из них, должно было действовать гармонически, как бы в созвучии семи тонов, вместе с шестью другими мудрецами, то есть каждый сообразно своему особенному развитию и своему особенному строению мог созерцать то или другое. Из созвучия того, что видел каждый отдельно, возникало нечто, что как изначальная мудрость звучит к нам из древних времен, если мы умеем разбирать подлинные оккультные источники. Это не откровения Вед — как бы ни изумлялись мы Ведам; то, чему учили святые учителя Индии, лежит ещё раньше написания Вед, и только слабым отзвуком этого являются величественные описания последних. И когда эти мужи предстояли каждый перед одним из сверхчеловеческих предшественников человечества, когда они ясновидчески смотрели в высшие миры, ясновидчески слушали то, что приходило к ним от этих сверхчеловеческих предшественников человечества, тогда как бы солнце сияло из их очей. И то, что они могли сказать, действовало со всепобеждающей силой на окружающих, так что все слушатели знали: теперь говорит не человеческая жизнь, не человеческая мудрость, но теперь действуют на человеческую культуру боги, сверхчеловеческие существа.
Из этого отзвука знания богов получали своё начало древние культуры. Лишь мало-помалу в послеатлантическое время закрывались, так сказать, врата божественного духовного мира, который в атлантическое время был ещё совершенно открытым для человеческой души. И в различных странах у разных народов ощущалось, как человек всё больше и больше был предоставлен самому себе.
Так в другом смысле обнаруживает себя в человечестве то же самое, что открывает себя в ребёнке. Сначала божественно-духовный мир проникает в бессознательную душу ребёнка, которая творчески образует тело, потом наступает момент, когда человек учится чувствовать себя как "Я", момент, до которого он помнит себя в позднейшей жизни. В этом заключается причина, почему мы можем сказать, что у души ребёнка может поучиться всякий мудрец. Но затем человек предоставляется самому себе, приходит сознание "Я" и всё связывается так, что он может помнить свои переживания.
Так и в жизни народов также пришло время, когда они начали чувствовать себя более отделёнными от божественной инспирации своих праотцов. Как ребёнок отделяется от ауры, осеняющей в детстве его голову, так и в жизни народов всё больше отходили божественные праотцы и люди предоставлялись их собственному исследованию и их собственному знанию. Там, где история говорит таким образом, мы ощущаем проявления водительства человечества.
Египтяне называли "Менес" того, кто вдохновлял первую "человеческую культуру"; и они указывали, что с этого времени стало возможно для человека также и заблуждение. Ибо с этих пор он должен был рассчитывать только на инструмент своего мозга. Символический намёк на эту способность человека впадать в заблуждение заключён в том, что к эпохе, когда люди были оставлены богами, относится основание Лабиринта. Он представляет собой изображение извилин мозга как инструмента собственных мыслей человека, в которых несущий эти мысли может потеряться. Манас называли на Востоке человека как мыслящее существо и Ману — первый главный носитель мышления. Греческие народы называли Миносом того, кто первый развил принцип человеческой мысли, и с Миносом также связано сказание о Лабиринте, ибо люди чувствовали, что со времени его они постепенно переходили от божественного водительства к такому, при котором "Я" иначе переживает величие высшего духовного мира.
Кроме этих праотцов человека, истинных сверхлюдей, которые прошли на Луне свою человеческую ступень и стали теперь ангелами, есть ещё и другие существа, которые не закончили на Луне своего развития. Существа, называемые в восточной мистике дхианическими существами, а в христианском эзотеризме ангелами, закончили на древней Луне своё развитие и были, когда человек начал свое земное становление, уже одной ступенью выше людей. Но были другие существа, не закончившие на старой Луне своего развития, как высшие категории люциферических существ не завершили своего развития.
Когда началось земное состояние нашей планеты, на ней в указанном смысле существовал не только человек, но он получал также инспирацию от божественно-духовных существ, ибо иначе он — подобно ребёнку — не мог бы развиваться дальше. И поэтому кроме человечества, стоявшего тогда на ступени младенчества, для Земли имели особенное значение также и те существа, которые закончили на Луне своё собственное развитие. Но между ними и людьми стояли ещё существа, не закончившие на Луне своего развития, существа более высшего порядка, чем люди, потому что они могли стать ангелами, дхианическими существами уже в период старой Луны. Но они не достигли тогда полной зрелости, отстали от ангелов, хотя всё же превосходили людей во всём, что человек называл, собственно, своим "Я". Фактически это существа, занимающие в сонмах люциферических духов низшую ступень. Этими существами, стоящими между людьми и ангелами, начинается, собственно говоря, царство люциферических существ.
Об этих существах очень легко думать ошибочно. Мы могли бы спросить: почему божественные духи, управители добра, допустили, чтобы эти существа отстали и позволили таким образом люциферическому принципу войти в человечество? Можно также возразить, что доброе божество направляет всё к добру. Такой вопрос весьма естественен. И другое недоразумение, могущее здесь возникнуть, выражается в следующем мнении: эти существа суть именно "злые" существа. И то и другое лишь недоразумения, ибо эти существа вовсе не только "злые", хотя происхождение зла в человеческом развитии нужно искать у них, но они стоят между людьми и сверхлюдьми. Они некоторым образом превосходят человека в своём совершенстве. Во всех тех способностях, которых людям ещё предстоит достичь, эти существа уже достигли высокой ступени. Но они отличаются от описанных выше предшествующих людям существ тем, что были способны — поскольку не закончили на Луне своего человеческого развития — воплощаться в человеческих телах, когда человек уже развивался на Земле.
В то время как истинные дхианические существа или ангелы, бывшие великими инспираторами людей, на которых ссылались также и египтяне, не появлялись в человеческих телах, но могли открываться лишь через людей, эти существа, стоящие посередине между человеком и ангелами, были способны ещё в древние времена воплощаться в человеческих телах. Поэтому мы находим в лемурийскую и атлантическую эпоху на Земле таких людей, которые несут в себе, как самую внутреннюю природу своей души, существо отставшего ангела. Это значит, в древнелемурийское и атлантическое время нашей Земли на ней странствовали не только обыкновенные люди, которые путём своих последовательных воплощений должны придти к тому, что соответствует человеческому идеалу, но между людьми прежних эпох странствовали существа, которые лишь внешне выглядели также, как и все прочие люди. Они должны были носить человеческое тело, потому что внешний телесный образ человека
