— Зайди к Миле, может она поможет чем-нибудь.
— Ладно, попробую, но рацию оставлю включенной, если понадоблюсь, вызывай.
Пожав Саше руку, Стив вышел из кабинета и направился на улицу. Сначала хотел занести ноутбук в серверную, но потом передумал. Хоть Wi-Fi теперь и покрывает только административный корпус, но конкретно в свою номер он давно провел кабель, старая привычка системного администратора — больше доверять проводным сетям.
Дождь прекратился, но лучше от этого не стало. Влажный и холодный воздух, гонимый порывами ветра, пробирает до костей. Дорожки базы местами застелены ковром из желтых опавших листьев, убирать не успевают. В такую погоду только и лежать бы в комнате, под теплым одеялом, пить горячий чай да смотреть сериалы, но такие «дни тюленя», как Стив их называл, остались далеко в прошлом, до «Пурпурного рассвета», разделившего жизнь на светлую и темную сторону. Да именно темную, несмотря на все надежды, которые появились после встречи с Лесным и созданием «Истока», то что происходит после пандемии по другому и не назовешь. Жизнь, как искусный изверг, сначала дала «конфету» веры в будущее, в лице Кира, его изобретений и людей, которых удалось собрать, а потом забрала их с особым цинизмом и жестокостью, сделав Прайса в этом виновным. Именно это чувство вины просто выжирало изнутри. Звуки работы бензиновых двигателей, дым от отопительных котлов, не горящие уличные фонари, отсутствие сигнала сети, произошедшее с ребятами в Штатах, все это Стив считал своей личной виной. Если бы он был расторопнее и сообразительнее, если бы не забыл про реактор, следил за ним лучше, то смог бы произвести сброс вовремя. Тогда Кир был бы жив, «Исток» продолжал бы жить своей жизнью, а люди не ходили бы с такими понурыми и задумчивыми лицами.
Не заметил, как добрел до медблока. Возле входа курит молодой санитар, флиртуя с медсестрой. Стив прошел мимо, даже не поздоровавшись. Людмилу нашел в ее кабинете, пропахшем медикаментами.
— Можно войти?
— Конечно, Стив. — Мила встала со стула и подошла. — С тобой все в порядке? Выглядишь не очень.
— Поэтому и пришел. Я вас не отвлекаю?
— Нет, у нас сейчас только с гриппом и прочими инфекциями, так что занятость не очень большая. Что с тобой стряслось?
— Спать не могу. — Стив присел на кушетку и тяжело вздохнул. — Слишком много мыслей и нервов.
— Понятно. — Людмила опустилась рядом. — Сейчас почти все в таком состоянии. Я не психиатр, но могу тебе предложить пару препаратов, которые немного облегчат состояние.
— Буду признателен. Князев на меня рассчитывает, а я так долго не вывезу. У вас есть что-нибудь забористое? Что бы эмоции вообще отключить?
— Это уже тяжелые нейролептики, так просто я тебе их дать не могу, побочек будет намного больше чем положительного эффекта. — Мила осторожно положила руку на плечо Стива. — У тебя же нет острых приступов психоза?
— Да у меня такое чувство, что крыша вообще уехала. — Стив опрокинул голову назад. — Все это из-за меня.
— Что ты имеешь в виду?
— Все что происходит. Кир разбился, реактор отключился, приключившиеся с Вадимом и ребятами. — Голос Прайса задрожал.
— А что с Воеводовым? — Удивилась Людмила.
— Их конвертоплан сбили. Чудом выжили, продолжают выполнение миссии, но я не представляю, как они справятся без транспорта и амуниции.
— Стив, ты берешь на себя слишком много вины. Как гибель Лесного и произошедшее с Вадимом может быть связанно с тобой?
— Вы не понимаете. Кир оставил меня за главного. Я прозевал и не уследил. Если бы среагировал вовремя, то реактор бы не отключился и ничего бы не было. Лесной долетел бы до Дармштадта, мы легко отправили бы подмогу ребятам из дронов и других конвертопланов. Из-за моей тупости все покатилось к чертям. — На глаза Стива выступили слезы.
— И что, что оставил? Ты не физик-ядерщик, ты не мог знать, как работает этот реактор. Он провел тебе тщательный инструктаж, объяснил все нюансы его работы? Да если он настолько гениальный, то почему не создал автоматическую систему для избежания таких инцидентов. Бросить все на молодого парня, тоже мне изобретатель. — Миле захотелось обнять Прайса, впервые она видела не вечно собранного и сконцентрированного мужчину, а совсем еще юного и ранимого человека, которому требуется выговориться. — Ты и так тащил на себе столько, что мало кто сдюжит. Я все время удивлялась, как ты это вывозишь. Как ты сохраняешь такую трудоспособность и холодную голову. Любой на твоем месте сломался бы намного раньше. Тем более любой из нас прошел через личный ад во время пандемии, а ты вообще оказался один в чужой стране. Все твои близкие за три девять земель, и ты даже не знаешь, что с ними.
— Знаю. — Прайс закрыл глаза, чтобы скрыть слезы. — У меня была девушка, Дейзи. Мы со школы вместе. Хотела стать вашей коллегой, училась на медика. Когда проявились первые симптомы «Пурпурного», она решила уйти по своим правилам. Передозировка транквилизаторов. Позвонила мне, до того, как потеряла сознание, попрощаться. Я слышал по телефону ее последние слова.
Мила не нашла, что ответить. Только от представления пережитого Стивом, волосы вставали дыбом. Она обняла Прайса и прижала его голову к плечу, сама еле сдерживая слезы и вспоминая мужа и сыновей, умерших у нее на руках. Про пережитое во время пандемии почти никто не говорил, выжившие предпочитали молчать, заперев боль в себе и стараясь абстрагироваться. Ведь если начать вдумываться, дать горю разгуляться
