Он очень боялся: увидев, что приключилось с его мужским достоинством, подруга тут же его бросит.
В результате Овчинников ушел один, а через несколько дней девушка написала ему СМС, что они больше не могут встречаться.
Богдан тяжело вздохнул и сел в кресло, в котором несколько часов назад сидела Лиза.
– Во всем этом деле полно загадок, – сказал мужчина вслух, – в частности, непонятно, что случилось с дочерью Утюгова Маргаритой. Неужели Утюгов настолько аморален, что не пощадил даже собственную дочь? Неужели и она стала жертвой экспериментов и у нее выросли, например, глаза на пятках или язык стал ярко-зеленым и светящимся, как у Сени Плохоцкого?
Он снял ботинки и положил ноги на журнальный столик.
– Кроме того, может статься, что Рита больше не может выносить солнечного света и вынуждена постоянно сидеть в темноте, как это случилось с Филиппом Цукерманом, который помаялся-помаялся и в конце концов ушел жить к кротам, – продолжил он свои размышления.
Эти мысли одолевали Овчинникова уже с полдесятка лет. При этом проверить свои догадки он не имел никакой возможности.
– Меня больше всего удивляет некоторое логическое несоответствие, – пробормотал мужчина. – Если у дочери Утюгова появились проблемы, то почему профессор не дал ей противоядие и не нейтрализовал действие зелья? Я никак не могу этого понять! Впрочем, может быть, изменения у Маргариты были столь радикальными, что решить проблему в обратном направлении оказалось невозможно. К тому же не исключено, что сама Рита, получив какое-то необычное качество, более не захотела с ним расставаться. Такое было с Мишей Панфиловым, который в результате эксперимента стал пьянеть от воды и трезветь от спирта.
Богдан снова сел за стол и в очередной раз попытался сосредоточиться на работе. У него в очередной раз ничего не получилось. Его одновременно грызло любопытство, он мучился от страха за Лизу и чувства вины. И сильнее всего из половодья эмоций Овчинникова мучило стойкое ощущение, что время пришло. Что пора решать загадки и рубить гордиевы узлы, завязанные столько лет назад.
– Вам кого, милочка? – прошамкала старенькая вахтерша, увидев входящую Лизу.
Минина в нерешительности остановилась, изобразив наивную улыбку. Холл был высоким и просторным. Справа, в полном соответствии с планом, виднелся выход на лифтовую площадку. Чуть дальше был расположен небольшой коридор, который, как знала девушка, вел в гараж. Прямо напротив центрального входа начиналась широкая парадная лестница, ступеньки которой были устланы ковровой дорожкой. Над лестницей, на стене, виднелись витражи, изображающие биологов за работой. Фигуры людей в белых халатах с микроскопами, пипетками, центрифугами, шприцами, шейкерами, дистилляторами и пробирками были с большим тщанием выложены из множества разноцветных стеклышек.
– Здравствуйте, – сказала Лиза, отрываясь от созерцания произведения искусства, неуловимо напоминающего о католическом храме. – Где тут у вас отдел кадров?
Вахтерша с трудом встала и, подойдя к Лизе, махнула дрожащей рукой вперед и влево.
– Туда, – пояснила она, – по лестнице на второй этаж и потом до конца коридора, табличку увидишь. Правда, насколько я знаю, Марина Яковлевна в это время ходит к руковод-ству с докладом. Придется подождать.
– Хорошо, – пропищала Лиза, старательно изображая недоумка.
У нее это обычно хорошо получалось.
– Ты, наверное, только что окончила вуз, деточка? – прошамкала вахтерша, поправляя на плечах платочек.
– Да, бабушка, – кротко кивнула Минина.
Она поднялась на второй этаж, продолжая разглядывать витражи и удивляясь обилию мелких деталей, которые можно было рассмотреть только с близкого расстояния. Ковровая дорожка, покрывающая ступеньки, была слегка потертой, но пыли на ней не оказалось. Девушка вышла на второй этаж и нос к носу столкнулась с высокой черноволосой фурией в узкой юбке-карандаше, грохотавшей по полу каблуками.
– Вы ко мне? Устраиваться на работу? – строго спросила она Лизу.
Глаза инспекторши возбужденно бегали. Несмотря на эффектную внешность в стиле женщины-вамп, в ее манерах было что-то нервное, ощущался какой-то внутренний надлом.
– Да, я на работу, – кивнула Минина. Ее натренированный взгляд не упускал ни одной детали.
– Пойдемте, – отрывисто сказала фурия и повернулась к девушке спиной, предлагая ей следовать за собой.
Лиза быстро осмотрела фурию сзади. Внешне у нее было совершенно нормальное тело – ни дополнительных ног, ни двух рядов зубов не наблюдалось.
Лиза пошла за начальницей отдела кадров, ступая в отличие от той мягко и бесшумно.
– Какой вуз окончили? – спросила фурия, оборачиваясь на ходу.
Лиза ответила. Вуз находился в Самаре.
– Факультет?
– Физико-химической биологии и генной инженерии.
– Знаю такой факультет, – кивнула кадровичка. – Вы у профессора Осепяна учились?
Лиза кивнула. Она понятия не имела, кто такой профессор Осепян, но ее это не слишком волновало. Минина не планировала оставаться тут надолго.
– Медицинская справка есть? – задала следующий вопрос инспекторша.
– А как же!
– Отлично.
В этот момент фурия столкнулась с двумя девушками, одна из которых была смуглой и коротко остриженной, а вторая – худой, длинноносой и такой высокой, что цеплялась головой за потолок.
«В ней метра три, не меньше», – отметила про себя Лиза и на всякий случай потрогала свое кольцо с отравленным шипом.
Вспомнив, что надо бы удивиться, Минина резко остановилась и ойкнула. Девушки тоже остановились. На лице инспекторши немедленно появилась ярость.
– Ильина! Что за шутки? – прорычала она блондинке. – Кто вам позволил появляться в этой части НИИ? Вы должны постоянно находиться в отделе номер триста пятнадцать!
«Ага, – подумала Лиза, – сотрудникам с явно видимыми отклонениями запрещено покидать специально отведенные для этого помещения, дабы не смущать случайных посетителей вроде меня».
Пока начальница распекала несчастную Ильину, вторая девица сделала Лизе какой-то знак.
«Она пытается меня предупредить», – поняла Минина, подмигнула смуглой брюнетке, сжала кулак и оттопырила палец вверх, выразительно посмотрев коротко стриженной брюнетке в глаза.
«Все нормально. Девушка в курсе событий. Вероятно, еще один агент», – подумала Ева.
В этот момент в массе черных волос кадровички, распекавшей Ильину, что-то зашевелилось, и из прически выглянул любопытный глаз на усике.
К счастью, Лиза успела «надеть» придурковатое выражение лица и сделать вид, что она не заметила ничего необычного.
– Меня зовут Владимир Евгеньевич Рязанцев, я полковник ФСБ.
