Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
между ними, кажется, не осталось. Пальцы их как будто сами собой переплелись.
— Там, в корзинке, мама еще с вечера сложила провизии, так что на дорогу вам с ребятами хватит.
— Хорошо, — кивнул Леша, сверху вниз глядя на Злату.
— Приедешь в Минск, позвонишь мне.
— Обязательно, — снова кивок.
— И еще не забудь, пожалуйста, заехать к отцу. Передашь ему картошку и помидоры, те, что мама собрала! Знаю, времени у тебя совсем не будет, но, Лешечка, пожалуйста, зайди к нему хотя бы на пять минут! Я понимаю…
— Злат, — перебил ее парень и, приподняв ее подбородок, заглянул в небесно-голубые бездонные глаза. — Я буду скучать, — просто сказал он, коснувшись губами ее губ. Девушка закрыла глаза и, обвив шею мужа, прижалась к нему, отвечая на поцелуй. На мгновение Блотский сильно стиснул ее в объятиях, а потом разжал их и пошел к машине. Хлопнула дверца, завелся двигатель, и автомобиль тронулся с места. На мгновение Лешка обернулся и помахал ей. Злата подняла руку в прощальном жесте.
— Господь с тобой, — почти беззвучно шепнула она и перекрестила отъезжающую машину.
Она еще стояла некоторое время вот так неподвижно, стягивая на груди платок и слыша, как постепенно затихает вдали звук работающего двигателя. И думала о Лешке Блотском и его отце. Скоро три года будет, как умерла Лешкина мама. Парень был очень близок с ней. Он вообще был близок с родителями, будучи единственным ребенком в семье. И то горе, которое он пережил, похоронив мать, невозможно было передать. Да, Злата тогда очень поддержала его. Фактически после похорон они уже не расставались. А вот отец Леши остался один. Наедине с воспоминаниями, в квартире, где все напоминало о жене, вот только ее там уже не было и не будет никогда. Задумывался ли Леша о том, как трудно было его отцу? Наверное, да. И он, как умел, старался его поддержать. Но он жил отдельно и не мог все время быть с отцом. К тому же скоро парень женился, и его домом стал большой дом Полянских. А потом, года полтора назад, Блотский случайно увидел отца в обществе женщины. И по тому, как они держались и смотрели друг на друга, стало понятно, что они не просто знакомые или друзья. У Блотского-старшего появилась женщина, которая отогрела его сердце и вернула к жизни, подарив ему любовь. А Лешка почувствовал себя обманутым. Парень ничего не сказал Злате, возможно, не хотел расстраивать, а возможно, знал: жена, конечно, выслушает его и поддержит, но не поймет. Злата с ее гипертрофированным чувством справедливости обязательно обнаружила бы в действиях и чувствах мужа явный эгоизм. Полянская ничего не знала, пока однажды ей не позвонил Лешкин отец и не стал спрашивать об их делах.
Тут-то и выяснилось, что в родительской квартире Леша не был бог знает сколько времени, а разговоры по телефону сводились к минимуму. В полной растерянности девушка поинтересовалась, а не поссорились ли отец и сын. Вот тогда-то, запинаясь, как школьник, Блотский-старший и рассказал ей всю правду. Злата, конечно, пообещала поговорить с мужем, прояснить ситуацию и растолковать ему, что каждый человек имеет право на счастье, и его отец в том числе. Но как только Полянская с присущей ей горячностью и убежденностью завела об этом разговор, ответом ей послужила стена отчуждения и молчания. Это поставило ее в тупик и немного охладило пыл. Ссориться с мужем не входило в ее планы. Стало понятно, что вот так с ходу она ничего не добьется. И вот уже сколько месяцев кряду, прибегая к тонкой дипломатии, девушка пыталась преодолеть ту стену, которую Леша возвел между собой и отцом. Не сказать, чтобы она особенно в этом преуспела, но, по крайней мере, муж так уж явно не избегал посещений родительского дома и заходил туда со Златой и Маняшей по праздникам, и даже познакомился с той женщиной.
Конечно, о прежней близости между ними мечтать не приходилось, но Злата верила: со временем все образуется. Лешка простит отца, свыкнется с существованием в его жизни другой женщины, и когда-нибудь они станут прежней дружной семьей. Конечно, маму ему никто не заменит, но никто и не пытался изначально это сделать…
Вздохнув, Злата повернулась и отправилась в дом. Можно было еще забраться в кровать, хранившую тепло их тел, но она не стала этого делать. Сбросив с плеч платок, Злата переоделась в трикотажный спортивный костюм и отправилась на кухню. Пока все родственники, включая Маняшу, спали, Полянская быстренько замешала и испекла пышные, воздушные оладушки, сварила молочную кашу для дочки, приготовила омлет и вскипятила самовар. К тому времени, когда утомленные вчерашними трудовыми подвигами родственники, наконец, проснулись, завтрак был полностью готов. Раннее утро с его обильными росами и туманами как-то плавно перетекло в теплый солнечный денек. Водоворот повседневных неотложных дел закружил девушку, и только после обеда, уложив ребенка спать, Злата прихватила наушники и отправилась побродить в одиночестве по окрестностям.
Она всегда любила такие неторопливые прогулки.
Предоставленная самой себе, она могла бесконечно бродить по лугам и проселочным дорогам, наслаждаясь тишиной и погружаясь в собственные, плавно текущие мысли.
Вот и сегодня, пройдя огород, она, как в море, погрузилась в высокие пожухлые травы. Пару лет назад луга, подступающие к огородам, решили распахать и засеять. То ли такой эксперимент решил поставить колхоз, то ли планы у очередного директора были огромные, только хватило их на один год. Вся эта распаханная целина снова заросла, а как напоминание остались колдобины, на которых то и дело спотыкалась Злата. А раньше здесь было так ровно и здорово и можно было бежать, задевая ладонями цветы и травы… Луг закончился, и Злата вышла на простирающиеся до самого леса поля, ощетинившиеся жнивьем. Пошла вдоль огородов, пока, наконец, не выбралась на укатанную песчаную дорогу, убегающую куда-то вдаль.
Чуть откинув голову назад, девушка неторопливо брела по дороге, глядя в бесконечное небо с замысловатой размытостью облаков. Ветер развевал пшеничные волосы девушки, качал молодые березки и, срывая золотые листочки, кружил их в воздухе. Какой же простой, незамысловатой казалась здесь жизнь! Какими будничными, насущными заботами и делами была наполнена! Простой льняной рушник, расшитый незатейливой гладью, напоминала она Злате. И как этот самый рушник, была крепкой, надежной, вечной. Ничего не менялось здесь, что было особенно важно в том изменчивом и ненадежном мире, в котором Злате Полянской приходилось жить и творить. Все же Горновка и большой белый кирпичный дом оставались в душе девушки главными. Здесь она жила в
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
