диване из Pottery Barn[2], который был модным и стильным, но совершенно неудобным. Пытаясь расслабиться, я сбросила черные лодочки и прикрыла глаза рукой.
Детали похищения Кайли снова и снова вставали у меня перед глазами. Я представила куклу Спящей красавицы, брошенную на дороге, и поняла, что Натан Макнамара был лучшим манипулятором, чем я когда-либо могла стать. Затем взяла свой сотовый, нашла его номер и отправила единственное сообщение.
«Она жива. Слоан».
Ответ пришел меньше, чем через десять секунд.
«Где ты?»
Когда я не ответила, он попытался дозвониться.
Я сбросила и написала еще одно сообщение.
«Я не могу больше ничем помочь. Клянусь, это все, что я знаю».
Я не солгала Адрианее. У меня нет возможности найти девочку, даже если бы захотела. Я не была всеведущей и не могла увидеть ничего, что не видел детектив. Могу только внести еще больше беспорядка, именно поэтому решила держаться подальше от чужих дел. Я не подхожу на роль героя.
Того немногого, что я могла предложить, было явно недостаточно для хорошего детектива. Через двадцать минут в дверь позвонили.
Деревянный пол холодил мои голые ноги, когда я прошла через комнату в прихожую. Я распахнула входную дверь и прислонилась к ней головой.
— Ты разыскал мой домашний адрес?
— Я могу войти?
Бейсболка Натана все еще была надвинута на глаза, но все равно стало заметно, что они налиты кровью из-за стресса и недосыпа.
Закатив глаза, я посторонилась.
— Располагайся.
Не совсем так я представляла первое приглашение Натана Макнамары в мой дом. Чувствовала себя преступницей, наблюдая, как он вытирает ботинки о коврик.
— Натан, я же сказала, что не могу больше ничем тебе помочь. Я знаю только то, что Кайли еще жива.
Он последовал за мной к дивану и сел рядом.
— Ты не знаешь, где она?
Я скрестила руки на груди и прищурилась.
— Ты понимаешь мой вариант английского?
Он сжал кулак, стиснул челюсти и на долю секунды зажмурился, прежде чем в отчаянии поднять обе руки.
— Неужели ты не можешь хоть на секунду поставить себя на мое место? — Натан почти кричал.
— А ты? — выплюнула я в ответ. — Ты продолжаешь совать свой нос не в свои дела!
Он ткнул большим пальцем в центр своей груди.
— Это моя работа!
Я подняла руки вверх.
— Я не свидетель! Вообще не имею к этому никакого отношения и не хочу иметь! Ты связываешь свои надежды и мечты найти этого ребенка с моим чувством, которое я не могу объяснить даже себе, тем более тебе, или судье, или чертовым СМИ!
Слезы навернулись на глаза.
Он опустил голову и сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем положил руку мне на колено. Затем медленно выдохнул.
— Прости.
Нервно проведя пальцами по волосам, я попыталась победить тревогу и адреналин, которые пульсировал в моих венах. После нескольких секунд неловкого молчания, я посмотрела на него. Голова его была опущена, но лицо обращено ко мне.
— Мне тоже жаль, — прошептала я.
Натан на секунду положил руку мне на спину и затем встал.
— Спасибо, что дала мне знать, Слоан.
Я кивнула, и он пошел на выход. Когда я услышала скрип открывающейся двери, то, вопреки здравому смыслу, окликнула его.
— Подожди.
Я повернулась, и он бросил взгляд через плечо. Затем закрыл дверь.
— Просто подожди. — Я спрятала лицо в ладонях, а когда снова подняла взгляд, Натан сидел на кофейном столике передо мной. — Я не знаю, где она. Просто такое чувство, что она жива.
Он наклонился вперед, упершись локтями в колени.
— Что означает это чувство? Ты так чувствуешь всех?
Я кивнула.
— Да.
— Что они живы или мертвы, или как?
Я вздохнула.
— Больше этого. Я знаю некоторые вещи о людях.
Лицо его стало непроницаемым.
— Что именно?
— Например, я знаю, что ты довольно приличный парень, который прожил честную жизнь. Однако у меня такое чувство, что я могу пожалеть о нашем знакомстве.
Он задумался на мгновение.
— А если ты поговоришь с матерью Кайли? Ты поймешь, лгала ли она мне?
Я подняла бровь.
— Разве это не ты специалист по допросам? Разве не можешь определить, когда люди лгут?
Натан склонил голову набок.
— Ты мне поможешь?
— Я поговорю с матерью, но на этом все. — Я указала на него пальцем. — Я серьезно, Натан.
Он так быстро встал, что у меня не было шанса передумать. Затем достал ключи из кармана.
— Я за рулем.
Сидя на пассажирском сиденье коричневого внедорожника Натана, я гадала, во что же ввязываюсь. Я представляла перед собой пресловутую банку с червями, которую вот-вот раскроют. Всю свою жизнь я посвятила попыткам быть такой как все, а сейчас мчусь со скоростью в сорок пять миль в час к тому, чтобы больше никогда не быть нормальной.
Натан откинулся на спинку сиденья, держа одной рукой руль.
— Спасибо за это.
Он медленно выехал на шоссе.
Я просто кивнула.
Он посмотрел на меня через плечо.
— Ты же понимаешь, что у меня будет чертовски много вопросов, когда это все закончится.
Кончик моего указательного пальца был в крови от непрерывного нервного пожевывания.
— Поэтому ты пришел в мой офис сегодня утром?
После нескольких секунд тишины я скосила на него глаза. Он ухмылялся.
— Думаю, я просто так почувствовал.
— Придурок.
Натан засмеялся.
Я заставила себя сменить тему разговора.
— Так какова твоя история, Нейт? Как ты здесь оказался? Почему Ашвилл?
Он сделал глубокий вдох.
— Моя девушка живет здесь.
День становился все лучше и лучше.
Кивнув, я взмолилась, чтобы он не продолжал. Но Натан продолжил.
— Она репортер на радио.
— Ну конечно, — пробормотала себе под нос. Вероятно, я знала его подружку по работе.
Он наклонился ко мне ухом.
— Что ты сказала?
Я снова посмотрела на кончик окровавленного пальца.
— Ничего.
— А что насчет тебя? — спросил он. — Ты всегда жила здесь?
Я кивнула.
— Если не считать колледжа и времени, которое провела на инопланетном корабле-носителе, да.
Он вновь рассмеялся.
— Вообще-то я выросла в пяти минутах езды отсюда, если ты когда-то был в отеле «Grove Park», то проходил мимо дома моих родителей по пути в гору, — сказала я.
Он свернул на Колледж стрит.
— Я слышал, что отель довольно милый
Выпрямившись, я посмотрела в окно.
— Куда мы едем?
— В тюрьму. Мать Кайли арестовали вчера во время рейда, — ответил Натан.
Я спрятала лицо в ладонях и застонала.
— Какие-то проблемы?
Я выдавила улыбку.
— Неа.
Он указал на меня.
— Ты лжешь.
Я содрогнулась.
— Ненавижу тюрьму. У меня от нее мурашки по коже.
Он сосредоточился на
