хочу дать один совет: пожалуйста, всегда следуй своей мечте, верь своему таланту и сердцу. А если у тебя возникнут какие-то сложности или ты заблудишься сам в себе – отправляйся в Индию, там ты найдешь все».
Подписи не было, он представил себе, как она колеблется: ей хочется написать сначала «твоя плохая мать», потом просто «твоя мать», но эти слова остро вонзаются в сердце, лишая сил, и, поборов себя, она не пишет ничего. Он перечитывал это послание снова и снова, пока оно не стало расплываться перед глазами. Желтоватая бумага жадно впитывала в себя его горячие слезы, безразлично слушая всхлипы маленького мальчика. Вдруг кто-то неожиданно обнял его сзади. Прикосновение маленьких ладоней, которые легли ему на живот, было теплым, и его кожа мгновенно покрылась пупырышками – он понял, что все еще стоит в мокрой одежде, на которой уже начали сохнуть маленькие островки ткани. Быстро вытерев соленые капли, которые лежали на щеках, Ясон обернулся, отталкивая руки от себя. Волчица стояла, замотанная в какую-то цветастую простыню. Ее волосы почти высохли и приобрели янтарный оттенок.
– Держи вещи, ты можешь их надеть, пока твои сохнут, – Ясон быстро пихнул ей в руки пакет, – мне нужно самому переодеться. Вернись лучше в мою комнату, а то отец может проснуться и зайти сюда.
Волчица с пакетом медленно вышла из комнаты. Теперь он понял, почему не услышал, как она подходит. Девочка шла аккуратно и на цыпочках.
Ясон посмотрел в шкаф. Ему захотелось достать коробку, подержать ее в руках.
Под крышкой лежал листок, на котором рукой отца было написано: «Теперь она твоя». Ясон достал камеру и, ощущая ее тяжесть двумя руками, внимательно рассматривал, а объектив со спрятанными за выпуклым стеклом черными лепестками, казалось, тоже рассматривал его. Он крутил фотоаппарат в руках – вот щелчок затвора, колесики, регулирующие размер диафрагмы и длину выдержки, – он кое-что знал от отца про фотографию. В молодости, до того как стать владельцем химической лаборатории, его отец неплохо снимал и даже выставлял свои работы на выставках. Но большого успеха не снискал, и мама Ясона вдохновила его на работу по специальности – пойти в химическую отрасль. Это была мудрая идея, денег стало намного больше, и хватало на все, даже на посторонних женщин, которые постоянно мелькали в судьбе его отца…
Теперь, держа камеру в руках, Ясон почувствовал странное умиротворение. Ему понравилась мысль, что с ее помощью он сможет навсегда поймать любое мгновение. Словно так он может удержать его навсегда. Эта мысль успокаивала и давала шанс на бессмертие.
Глава 3. Лабиринт и переход
Мелкая дрожь пробежала по телу Ясона. Они подошли к стене, покрытой растрескавшейся зеленой краской, и задумчиво ощупали ее.
Иша оглянулась и увидела, что пространство, откуда они только что пришли, потемнело. Тогда она достала смартфон, включила фонарик и пошла обратно, а Ясон последовал за ней, мысленно отмечая, что теперь двери в комнаты, из которых раньше шел вечерний свет, подсвечивающий коридор, исчезли. Через какое-то время они снова уперлись в стену. Справа и слева были выходы в коридоры.
– Предлагаю идти вот сюда, – предложила Иша, показывая на правый проход, и впервые за это время посмотрела на Ясона. Сейчас в полумраке его профиль с прядями непослушных темных курчавых волос, упавших на лоб, напомнил ей Макса…
– Ты знаешь, в другой раз я бы согласился с тобой, но сейчас, мне кажется, лучше идти налево. Вроде бы в прошлый раз мы проходили похожее место.
Он видел, что она колеблется, поэтому сказал:
– Хорошо, давай ты пойдешь направо, а я – налево и, если что, позвонишь, – решил Ясон, и они обменялись номерами телефонов.
Иша нырнула в коридор. По правой стене шел ряд толстых квадратных стекол-кубов, намертво скрепленных друг с другом, сквозь которые ничего было не разглядеть. Разве что стало немного светлее. Она осторожно ступала вперед, чувствуя, что из рюкзака на спину распространялось мягкое, нежное тепло. Ей хотелось снять его и заглянуть внутрь, но сначала она решила дойти до двери, которую видела впереди.
Когда Ясон ступал на пол, что-то хрустело под ногами и врезалось в подошву ботинок. Он включил фонарик на айфоне и посветил вниз – по всей поверхности пола были рассыпаны стальные челюсти опасных бритв.
Он посветил вперед – там была глухая стена. А справа небольшая дверь, чуть ниже, чем нужно для обычного взрослого человеческого роста. Казалось, за дверью глухо шумит вода. Ручки не было. Ясон легонько толкнул ее, и дверь раскрылась, впуская в комнату. Звук набирающейся воды усилился. Он инстинктивно стал щупать стену справа, и действительно там оказался выключатель.
«Если он сейчас не сработает – значит, я сплю», – мелькнуло в голове у Ясона. Он вспомнил, как однажды Стас рассказывал ему про свои осознанные сновидения. Они почти ничем не отличались от реальности, но одно правило всегда срабатывало безотказно – выключатели во сне неизменно отказывались работать.
Ясон, казалось, забыл, что находится в старом здании, где проводка уже давно сгнила, и с силой нажал на кнопку. Свет вспыхнул, брызнув на блестящую кафельную плитку, которой были выложены стены и пол. Откуда-то с потолка по стенам лилась вода и, журча, сливалась в углубление на полу. Светлые струи стали темнеть и розоветь, пока по белой плитке не полилось что-то красное. Слева стояла коричневая перегородка, покрытая вздувшимися пятнами, из-за которой выглядывал кусок ванной.
Ему показалось, что оттуда кто-то всхлипывал. Сначала голос, смешанный с рыданиями, звучал будто издалека, но когда он подошел к перегородке, зазвучал громче:
– Макс, очнись! Ну же, очнись, прошу тебя! Любимый…
Ясон подошел ближе и заглянул за перегородку. Там, в ванне, наполненной темно-красной водой, боком лежал обнаженный молодой парень – его голова свешивалась с изголовья набок, а его правую руку держала в своих ладонях юная девушка, зажимая почти до конца перерезанное запястье, из которого все еще сочилась кровь. Девушка подняла голову, и он увидел ее заплаканное лицо, на которое налипли черные пряди волос.
– Иша, это ты? – удивленно спросил Ясон, и тут же с грохотом, будто обрушилось что-то сверху, с каким-то странным писком на заднем фоне погас свет.
* * *
Иша дошла до конца коридора, где тонкие черные линии прямоугольника выдавали дверь, которая почти сливалась со стеной. Однако ни ручки, ни какого-нибудь отверстия для ключа не было. Поэтому она просто попробовала толкнуть дверь рукой. Та сразу поддалась и с легким скрипом растворилась, впуская в огромную пустую залу с темно-зелеными
