с ним. Может, получила бы что-то вроде благодарности за содействие в поимке преступника. Именно Тени убили в Пустоши моих родителей, ни звери, ни монстры, а именно они виноваты в том, что произошло, в том, что мы с Сэм остались одни, и если бы не ша, вообще, могли бы потерять друг друга в этом огромном городе. Кто знает, может, именно этот человек участвовал в том нападении? Может, он собственноручно уничтожил их?.. Я невольно пригляделась к его лицу: нет, слишком молодой, возможно, даже младше меня. Тогда этот парень был ещё ребёнком, да в нём и сейчас ещё оставалось что-то детское, какое-то невинно-напуганное выражение, отпечатавшееся на лице. Такой беззащитный...
Мои руки тряслись мелкой дрожью, когда я поднимала его рубаху, пытаясь в бледно-кукурузном свете луны рассмотреть его рану. Она выглядела ужасно, а в этих потёмках казалась ещё более черной и пугающей. Никогда мне не приходилось сталкиваться с чем-либо подобным. В тот момент мне показалось, что этому человеку не удастся выжить, и на секунду я даже испытала облегчение — узнай кто, что у меня в доме изгнанник... Но потом во мне пробудился огромный страшный зверь, едва ли не дракон, который своим пламенем обжёг всё моё нутро. И его имя — Жалость, чтоб её. Я схватила какое-то первое подвернувшееся под руку тряпьё и крепко зажала ей рану, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Я ни врач, ни спасатель, ни ша... Я вообще еле сдерживала тошноту от одного только вида этой лужи крови. Няню просить о помощи не представлялось возможным, ни к чему ей знать о подобном, но моя сестра готовилась к обучению ша, вот она и нужна была мне сейчас. Больше, чем когда-либо.
Каким-то образом мне удалось закрепить повязку так, чтобы она продолжала зажимать рану. Я вся перепачкалась, его кровь теперь была у меня на руках, на лице, так как мне часто приходилось смахивать падающие на глаза волосы. Всё моё тело, вся моя кожа пропиталась этим отвратительным запахом, а в глазах то и дело мелькали красно-бардовые пятна. Я тихо выползла за дверь. Воздух и здесь был каким-то тяжёлым и давящим, словно сам дом решил придушить меня за такого гостя. Я на цыпочках подобралась к комнате Сэм и осторожно постучала, одновременно прислушиваясь к звукам в комнате няни. Тишина. Везде. Я снова постучала, эту соню не пробирал никакой посторонний шум. Мне пришлось попробовать ручку — заперто. Эта привычка осталась у Сэм с прошлого года, когда к ней беспрестанно пробирались в окна влюблённые поклонники, с которыми она с удовольствие могла провести вечер, а иногда даже и ночь, тогда как мне приходилось прикрывать её от ша. Но сейчас я уже начинала злиться.
Наконец, с той стороны раздался приглушённый звук, и между комнатой и коридором образовалась небольшая щелочка. Я удивлённо глянула в темноту:
— Не откроешь? — раздражённо зашептала я.
— Ах, Лиса, ты, — раздался облегчённый вздох.
— А ты кого ожидала увидеть?
— Да никого. Просто сезон Тумана приближается, я... я проявляла бдительность, — она слегка пожала плечами.
— Похвально, — недовольно пробурчала я. — Как будто это помогло бы...
— Пожалуйста, Лиса! — тихо воскликнула она, а потом сощурилась: — Что у тебя на лице такое?
Я тяжело вздохнула:
— Мне нужна твоя помощь. Только тихо и... обещай не осуждать меня.
— За что это?
— Просто пообещай. И не злится. И не шуметь! Что бы ты ни увидела.
— Мне не нравится, как ты говоришь..
— Умоляю тебя, Сэм!
— Ну хорошо, обещаю.
— Тогда пошли.
Сэм выглядела смущённой и обеспокоенной одновременно, а я молила про себя, чтобы тот бедный парень ещё не умер. Он, конечно, изгнанник, но всё-таки...
Когда мы обе оказались в моей комнате, а дверь скрыла нас от коридорных стен, Сэм замерла в недоумении и огромными глазищами уставилась на парня.
— Лиса, кто это? — её голос дрогнул, и она машинально посмотрела в окно, боясь, наверное, увидеть карабкающихся на подоконник стражей, охотников или даже соседей. Я тоже невольно посмотрела туда же.
— Ему нужна помощь. Он серьёзно ранен. Это всё, что сейчас важно знать. Я сама не справлюсь, а ты многое умеешь. Ты же будущая ша, а они мастера по части целительства.
— Лиса, как он сюда попал?
— Неважно, Сэм...
— Ты впустила его через окно? Кто он?
— Сэм, прошу, помоги мне! — я схватила сестру за руку, силой подтолкнула к Тени и, убрав тряпьё, оказавшееся моей футболкой, попросила сосредоточиться на ране.
Сэм всё ещё пребывала в каком-то странном состоянии, но дух ша уже овладел её сознанием, и она стала что-то бубнить себе под нос, кажется, пытаясь перебирать вслух возможные причины подобного повреждения.
— Он очень слаб, едва ли выкарабкается, — заключила сестра.
— Но ты ведь попытаешься? Мы же не можем оставить его умирать здесь! Это... это как-то не по-человечески...
— Ему помогли бы в больнице. Я ведь всё-таки не лекарь...
— Он может не дотянуть. Уже поздно куда-то звонить. Ты поможешь или нет?
— Я сбегаю в комнату за лекарствами, — вздохнула она. — Но я не так много знаю, может, лучше позвать ша?
— Нет, не нужно ей в это ввязываться.
— Но...
— Сэм, нет! Потом поймёшь. Просто поторопись.
На её лице застыла неуверенность, но она поднялась и быстро и бесшумно убежала за своими примочками. Вдруг ей удастся хоть что-то сделать! Я вернула рукав его рубахи на место, скрывая под ним метку из трёх пунктирных линий. Ни к чему сестре знать об этом. По крайней мере, не сейчас.
Солнце продиралось первыми бледно-золотистыми лучами сквозь пелену грязно-серых облаков. Оно словно выгрызало себе дорогу, дабы дотянуться до нашего мира и лизнуть землю своим раскалённым язычком. Меня ужасно тошнило, а в голове клубился какой-то вязкий едкий дым, от которого сознание начинало путаться. Мы сидели, прислонившись спинами к стене, все в крови и стекающем по телу поте. Держу пари, что этому парню, всю ночь провалявшемуся без сознания, сейчас гораздо лучше, чем нам. Я помогала Сэм во всём, и пару раз меня чуть было не вырвало прямо на лицо несчастного. Да уж, хороший из меня помощник! Сестра сделала всё, что смогла, и, хоть она утверждает, что ране ещё далеко до заживления и не факт, что оно пойдёт так, как надо, сейчас
