престол у него практически не было, зато в качестве компенсации он получал большую порцию внимания от всех членов семьи. А теперь есть какие-то другие младшие дети.
Боль от предательства близкого человека была так сильна, что Павел не смог сдержать слез. Он разрыдался, как ребенок.
Молодой человек рано лег спать, без ужина. Свита считала, что Царевич еще не поправился окончательно, поэтому никто не удивился добровольному затворничеству юноши.
Казалось, что из-за новостей и переживаний, уснуть будет сложно. Но после недавней болезни и рыданий, Павел чувствовал жуткую слабость, поэтому, как только голова его коснулась подушки, он немедленно провалился в сон. Единственное, о чем он успел подумать, ложась в кровать, он ни за что не признает новый противный ему брак отца, пусть хоть режут его.
X
Утром Павел вышел к завтраку, как ни в чем не бывало. Он должен был держать лицо перед свитой. В течение дня, будучи в окружении людей, братья не касались болезненной темы. После ужина Павел постучался в дверь комнаты Сергея. Открыв, тот обнял младшего брата и затем увлек его в помещение, чтобы никто не мог услышать их разговор.
– Так что же, Арсеньев утверждает, что братья признали этот проклятый брак?
– В сущности, у них… у нас нет выбора… Мы не можем подвергать сомнению поступки Монарха. Это могло бы быть расценено, как измена…
– Измена в нем самом!
– В тебе сейчас говорят чувства, а не рассудок. И это моя вина. Каюсь! Для тебя это полный шок, в то время как мы с братьями знали уже давно о существовании этой связи…
– Неужели и Саша с этим смирился?
Сергей молчал, лишь развел руками.
– И Володя с Михен? Я слышал краем уха, как она грозилась написать принцу Гессенскому…, – Павел закрыл лицо руками. – Боже, какой стыд на весь мир!
Своим молчанием Сергей подтверждал предположения младшего брата.
– И Алёша? Ему ведь сломали жизнь, не дав жениться на Жуковской… Как же отец может теперь так цинично с ним поступить?
И последний вопрос был риторическим, поскольку его невозможно было задать тому единственному человеку, который мог бы на него ответить.
– Я хочу знать подробности! – не унимался Павел.
– Какие?
– Как они венчались? Планируют ли коронацию?
– Венчались тайно, в Царском, в Екатерининском дворце…
– Когда мы переболели корью… Вот почему он оставил нас в дальних покоях… Какое вероломство!
– О коронации мне ничего не известно…
Павел с сомнением посмотрел на брата.
– Чистая правда! – Сергей положил руку на сердце, подтверждая свою искренность.
– Мамá знала о Долгорукой?
– Мы никогда с ней не говорили, но должно быть она догадывалась…
– Как с этим жить теперь? – Павел тяжело опустился в кресло. Слезы стояли в его глазах, своей формой напоминающих морскую раковину.
– Мне помогает, когда я думаю о Мамá… Что бы она сделала? Как повела бы себя? Я уверен, она положилась бы на волю Господа, ибо мы своим скудным умом не можем понять его замыслов. Поверь, внутри меня идет такая же борьба. Тяжелая, невыносимая… И страшно думать, что дальше, и как мы будем жить с семьей отца, когда вернемся… Но нужно помнить свой долг! И Господь нас не оставит!
Сергей старался говорить тихо, почти без эмоций. Его голос обволакивал младшего брата и тушил пожар злых страстей, пылающий у того в груди. Павел знал, как страдает старший брат, как беззаветно он любил их мать и как был ей предан. Понимал, как тяжело брату, который бывал довольно резок, держать в узде свои эмоции. Если Сергей пытался смириться и поступить, как того требует долг, значит и ему следовало сделать так же.
Они еще немного посидели, поговорили о своей горькой участи, но уже без слез и повышенных тонов.
XI
К своему удовлетворению Арсеньев замечал изменения в настроении Великих Князей, злость которых сменилась грустью и печалью. Однако воспитатель не мог полностью успокоиться, поскольку Государь прислал очередную телеграмму, где справлялся, исполнил ли Арсеньев его повеление. Меньше всего Дмитрию Сергеевичу хотелось писать о реальном положении вещей и вызвать отцовский гнев на головы своих чад. Он понимал, что принятие таких вестей требует времени, поэтому тянул с ответом Императору. С другой стороны, он не мог вечно игнорировать Монарха, поэтому ему срочно нужно было убедить Царевичей написать отцу.
Очень кстати случилась поездка в Неаполь, где на излечении проживала супруга Великого Князя Николая Николаевича Старшего с сыновьями. Пока Сергей и Павел общались со своими кузенами, которые сделали им небольшую экскурсию по городу и свозили на Везувий, Арсеньев взял в оборот мать семейства. Он просил ее повлиять на племянников. Александра Петровна была плоха, у нее после аварии с экипажем отнялась одна рука. В этом состоянии ей не хотелось вмешиваться в столь щекотливое дело. Кроме того, существовала еще одна, личная, причина. Муж когда-то давно выгнал ее, оклеветав, из дома и уже много лет открыто жил с балериной Числовой. Учитывая это обстоятельство, тетя Саша старалась держаться подальше от разговоров на подобные темы. Однако Арсеньев нашел правильные слова, подчеркнув, что тем самым она бы порадовала Государя, который взял на себя все расходы по содержанию Великой Княгини, и в конце концов она согласилась убедить племянников написать Царю.
Со своей задачей Александра Петровна справилась превосходно, призвав на помощь столь свойственное ей блестящее остроумие, и уже на следующий день Сергей с Павлом явились к Дмитрию Сергеевичу в другом настроении.
– Мы готовы написать отцу, но решительно не знаем, как составить данное письмо. Мы были бы очень благодарны, если бы Вы оказали нам любезность и составили черновик… – выразил совместное пожелание Сергей.
– Это очень благоразумно! Что до черновика, это довольно непростое и щекотливое поручение… Однако я постараюсь набросать несколько почтительных, но сдержанных выражений…
– Не хотелось бы, чтобы у Государя сложилось впечатление, что мы рады данному событию, – подчеркнул Павел.
– Ни в коме случае, Ваше Высочество. И в то же время, Государь должен быть заверен в вашей преданности и понимании долга… Напишу, что вы с детства привыкли подчиняться любой его воле, теперь также подчиняетесь и этому обстоятельству…
К вечеру черновики были готовы. В целом, братья остались ими довольны, насколько это было возможно, учитывая все произошедшее, и взялись за переписку. Закончив свое послание, Сергей отправился в кабинет к Павлу, узнать, как обстоят дела у брата. Вдруг тому нужна помощь или поддержка.
– Я уже все написал, – сообщил Павел. – Сейчас допишу ответ Юсуповой и выпьем с тобой по бокалу вина перед сном.
Сергей отошел к окну,
