и легкого обаяния, которые очаровывают меня и в то же время действуют мне на нервы.
— Я всегда вежлива с тобой, — замечаю я.
— А вот взгляды, которые ты бросала на меня через всю комнату, были совсем не вежливыми.
Я прикусываю внутреннюю сторону щеки. Это во многом связано с тем, что Катерина повисла на его теле, слушая каждое его слово.
— У меня лицо стервы на автомате.
Роман подавил смех.
— У тебя лицо стервы только тогда, когда дело касается меня.
Я слабо улыбаюсь.
— Это часть моего обаяния.
— Значит ли это, что мы друзья?
Друзья? Мы с Романом никогда не были друзьями. Я бы не назвала свои чувства к нему особенно дружескими, но, кажется, безопаснее согласиться.
— Друзья. — Я киваю.
Мы скрепляем это рукопожатием, но в тот момент, когда его рука касается моей, по моей руке пробегают маленькие искры, словно я прикоснулась к проводу под напряжением.
Черт бы побрал его и его электрические прикосновения.
У меня пересыхает в горле, когда он, подмигнув мне, проходит мимо меня, направляясь в туалет.
Мне требуется минута, чтобы остыть, прежде чем я почувствую себя достаточно уверенно, чтобы присоединиться к остальным гостям.
Как ястреб, Анатолий слетается ко мне, как только я вхожу в столовую, и предлагает свою руку, чтобы проводить меня к моему месту. Он любит играть роль заботливого жениха, когда рядом есть другие.
— Сегодня хороший вечер, чтобы отпраздновать, ты не находишь?
Что-то в его тоне заставляет меня задуматься. Я потираю виски, желая, чтобы болеутоляющее подействовало.
— Что ты имеешь в виду? — осторожно спрашиваю я.
— Две могущественные семьи объединились.
Сколько еще похвалы нужно этому человеку?
— Да, Анатолий, сделка с Беловыми очень интересна.
Он хихикает под нос, отодвигая мой стул и бормоча мне на ухо:
— Я говорю не о сделке по перевозке.
По моей коже пробегают мурашки беспокойства. Я поворачиваюсь, чтобы спросить его, о чем, черт возьми, он говорит, но прежде чем я успеваю вставить слово, мой отец прерывается, чтобы посоветоваться с Анатолием по поводу выбора вина. Кто-то в нашем обмене чувствует себя не так, но, возможно, я не слишком много в этом понимаю.
Вино уже налито, и по комнате разносится легкая болтовня, когда Роман наконец появляется. Катерина пытается подвести его к месту, где сидит, но он игнорирует ее и занимает свободное место рядом с Софией и, к моему неудовольствию, прямо напротив меня. Я знаю, что теперь мы должны быть друзьями, но понятия не имею, как это должно выглядеть.
— София, верно? Мы уже встречались, но прошло много времени. — Роман протягивает руку моей сестре, которая краснеет как школьница — как, я думаю, и большинство женщин, когда он обращает на них внимание.
Я тщательно расправляю салфетку на коленях и избегаю взгляда Романа, когда Анатолий опускается на сиденье рядом со мной и обхватывает рукой спинку моего стула. Я тут же напрягаюсь.
— Итак, София, какие вещи тебе нравятся? — спрашивает Роман, пока команда официантов подает первое блюдо.
Глаза Софии загораются.
— Я увлекаюсь исполнительским искусством. В этом году я участвую в школьном спектакле. Мы играем "Звуки музыки".
— Никому не интересен мюзикл в исполнении кучки подростков, — вклинивается Анатолий. Он пытается поймать взгляд Романа, как бы говоря: «А разве девочки-подростки не идиоты?».
Роман бросает на него жесткий взгляд.
— Так вот, Васильев. У тебя была возможность посмотреть схемы для…
— Какую роль ты играешь? — Роман спрашивает Софию, полностью игнорируя комментарий Анатолия. Меня охватывает удовлетворение от того, что Роман резко отмахнулся.
София краснеет, играя кончиками волос.
— Я одна из детей фон Траппа. Не самая большая роль, но я все равно очень взволнована.
Роман наклоняет голову, как будто ему искренне интересно.
— А ты будешь носить ледерхозе? (прим. Ледерхозе — кожаные штаны, национальная одежда баварцев и тирольцев).
Она хихикает.
— Только мальчики. Думаю, я уклонилась от пули — похоже, им не очень удобно.
Роман слегка подмигивает моей сестре.
— Надеюсь, мне удастся получить приглашение на представление.
Я знаю, что Роман просто вежлив, но ценю его старания.
Глаза Романа перемещаются по столу и останавливаются на мне.
— А ты, старшая сестренка, тоже любишь выступать?
— Нет. Не умею держать ноты, чтобы спасти свою жизнь.
— Ты всегда можешь взять уроки пения, — предлагает София. — Мы так делали в школе, и это многое изменило.
— Может быть, когда-нибудь…
Меня прерывает насмешливое фырканье Анатолия.
— Ни за что моя жена не выйдет на сцену, чтобы петь или танцевать. Это просто смешно.
У меня на языке вертится мысль напомнить ему, что я не его жена, но когда его взгляд переходит на мой с предупреждением оставить эту тему, я так и делаю.
— Что плохого в том, чтобы научиться петь? — Губы Романа сжимаются в тонкую линию. Очевидно, что Анатолий кажется ему таким же очаровательным, как грызун, копающийся в мусоре. — Наверняка у Лизы прекрасный голос.
Я не могу понять, был ли это комплимент или нет, но мое тело реагирует так, как будто это так и есть, — в животе появляется трепет, который я пытаюсь прогнать.
— Итак, Васильев, есть новый маршрут, который я хотел обсудить с тобой и который может значительно расширить сферу нашего влияния.
Роман взбалтывает вино в своем бокале.
— Я уверен, что Лиза и София не хотят слушать все наши деловые разговоры. Давай оставим это на послеобеденное время.
Ухмылка на лице Анатолия говорит обо всем, но он не решается возразить Роману. Вместо этого он отодвигает стул и уходит, предположительно, чтобы обсудить что-то с моим отцом, который гораздо охотнее принимает гостей.
София ловит мой взгляд и в ее глазах читается «ну, это было неловко», но я качаю головой. Я действительно не хочу давать Анатолию повод для гнева. Не сегодня.
Постукивание вилки о стекло привлекает внимание всех присутствующих, в том числе и мое. Мой взгляд устремляется на место во главе стола, где я ожидаю, что мой отец встанет и произнесет пьяную речь в честь наших уважаемых гостей — он уже не раз это делал, — но не он созывает зал. Это Анатолий.
Все взгляды прикованы к нему.
Когда он поднимает бокал с шампанским и поворачивается ко мне лицом, по позвоночнику пробегает тревога. Я стараюсь не выглядеть как олень в лучах прожектора, но знаю, что мне не понравится то, что он скажет дальше.
— Анатолий, мы все еще едим. Сейчас не время, — умоляю я.
Он ничего не отвечает, но ждет, пока все замолчат.
— Как вы все знаете, мы с Лизой помолвлены и собираемся пожениться. — По залу
