с зелёным драконом, стукнув кулаком в грудь. Слушатели переводили взгляд с него на оценщиков, ожидая услышать, что троица об этом думает.
- Ну, - протянул Никс, ковыряясь в зубах зубочисткой из слоновой кости, - если бы ты чаще нападал и меньше уклонялся, то закончил бы сражение вдвое быстрее. Если ты собираешься охотиться за драконом, то не можешь бояться укуса-другого в руку или ногу. Раны заживают. Взгляни вот на мои шрамы. К тому же, мы слышали что-то похожее от выходца из Триэля на прошлой неделе, да, парни?
- Ага, не думаю, что эта байка стоит хотя бы пуговицы, - согласился Бэйтс, которого в городе знали как дворфа настолько жадного, что он не согласился бы помочь никому за бесплатно. В «Добитом Драконе» до сих пор принимались ставки на то, что никто и никогда не получит от дворфа сапфировую ценность. – Кроме того, хотелось бы увидеть доказательства. Кто угодно может рассказать хорошую байку, но не каждый способен её убедительно подтвердить.
- Думаю, всё это показывает отсутствие сноровки, - вставил Сильвер, сполоснув пальцы в фарфоровой миске. – Немножко хитрости, - продолжил гном, вытирая кончики расшитым платком, - и он мог бы лишить тварь головы и убраться из леса, даже не вынимая этот свой громадный меч из ножен. Если бы он изучил дракона перед тем, как отправиться за ним, то знал бы, как с ним совладать. Ведь всем известно, что в таком месте ты, скорее всего, найдёшь зелёных драконов, а они косоглазы, и их легко сбить с толку.
- Ты неправ, - подала голос художница, сидевшая в самом близком к камину углу и уничтожавшая один из мясных пирогов миссис Варни. – Зелёного дракона непросто убить, и они никогда не страдают косоглазием.
Множество голов повернулось в сторону женщины. Она слегка улыбнулась трём экспертам и продолжила есть пирог, кусая нарочито спокойно.
- И что же ты знаешь о зелёных, дамочка? – поинтересовался Никс.
- Я нарисовала их сотню или около того, и ни разу не видела ни одного косоглазого, - отозвалась та, произнеся сейчас больше слов, чем за все прошлые недели. Рядом с ней за столом стоял прислонённый к стене рюкзак. Дороги высохли, сама она была одета по-походному, и пришла за последним ужином, прежде чем покинуть город. И раз она покидала Полуштык, ей, разумеется, не было дело до того, кого она там может оскорбить этим вечером. Ну или по крайней мере, так звучало объяснение тех событий со слов миссис Варни.
- Мадам, что значит, «я рисовала зелёных»? – уточнил Сильвер.
- Я рисую драконов, - повторила художница. – Кстати, меня зовут Петра. Сами драконы иногда называют меня Оссалуркариф, но мне больше нравится Петра. Уж точно лучше Петра, чем «дамочка» или «мадам».
- Леди Петра, - исправился Сильвер, вскочив на стол, чтобы все могли его видеть, и подчёркнуто поклонившись, - приношу извинения за один и тот же вопрос, но что ты знаешь о драконах?
- Больше, чем вы, - вздохнула леди, и отодвинула пирог. – Все эти недели я сидела и слушала. Все ваши россказни милые и складные, но ни один из вас как следует не рассмотрел драконов, с которыми вы, как говорите, встречались. Вы сражались с ними, убивали, крали у них, даже беседовали пару раз. Но никто не замечал ничего больше того, что дракон зелёный, красный или синий.
Она повернулась и вытащила охапку длинных металлических и холщовых цилиндров из рюкзака.
- Я рисую драконов, - повторила она. – Кто-то ведь должен. Мы живём на земле вместе с ними, но что на самом деле о них знаем? Маги талдычат о «Драко Мистери», но чем лучше чтение чужих слов в сравнении с полевыми исследованиями? В книгах не найдёшь, одна или две фаланги в лапах взрослого красного, или какого цвета язык только вылупившегося бронзового. Но я могу вам показать всё это! И доказать, что у зелёных глаза не косят.
Петра открыла один из тубусов и вытащила несколько плотно скрученных листов пергамента. Когда она разложила их на поверхности стола, собравшиеся повставали, пытаясь получше рассмотреть, из-за чего гномы залезли к Сильверу, чтобы видеть поверх голов людей. Дворфы же просто пробились сквозь людскую массу к краю стола. Когда начались ахи и охи, Варни прекратил разливать пиво и вскарабкался на барную стойку, чтобы тоже увидеть картины.
Каждый дюйм ткани заполняли рисунки дюжин и дюжин зелёных драконов. В полёте; вставшие на задние лапы, чтобы видеть поверх деревьев; свернувшиеся вокруг кладки с яйцами, с мордами на скрещенных когтях – будто коты, задремавшие на солнце.
- Вот, смотрите, - показала Петра на голову зелёного дракона с глубоко посаженными глазами под рядом роговых наростов и полостью развёрнутым гребнем. – Абсолютно обычные глаза, ни капли косоглазия.
- Ну, - наконец выдал Сильвер, - видимо, я немного перепутал драконов. Это белые косые.
- Нет, - возразила Петра, доставая ещё один цилиндр и разворачивая содержимое. – У белых красивейшие глаза. Гораздо больше оттенков, чем у других драконов, возможно из-за белой чешуи. Я видела белых с голубыми глазами, с зелёными и с самыми чудесными градациями янтарного. Последний был очень старым, его чешуйки приобрели приятный кремовый цвет, с лёгкой синевой на животе. Он рассказал, что глаза янтарные у всех его братьев, но ни у одной из его сестёр – у тех, в основном, лавандовые или фиолетовые.
- Ты общалась с драконами? – спросил Никс, в чьём голосе одновременно присутствовали и любопытство, и недоверие. – Даже с белыми?
- С теми, кто повежливей, - пожала Петра плечами. – Если я рисую большой портрет, это может занять часы, и они могут заскучать, позируя. Думаю, поэтому мне больше нравится рисовать наброски, как вот эти с зелёными. Тогда я просто быстро рисую, пока они занимаются своими делами. Кажется, так я меньше мешаю им. Драконы очень чувствительны к таким вещам.
- И сколько же видов драконов ты запечатлела? – с вызовом поинтересовался Никс. – Мне доводилось ловить больше трёх – могу показать укусы на ноге от синего, на руке от зелёного, а ещё от красного в...
- Не перед дамами! – взвизгнула Фроэдегра, дочь кузнеца, прекрасно знавшая, куда детёныш красного дракона укусил добытчика рептилий и желавшая никогда больше не видеть это место.
- Спасибо, но мне не нужно ничего показывать, - покачала головой Петра. – Я могу отличить
