Джааль-надим.
– Ты если еще не готова, ханим, так я снаружи подожду, – неловко переступил с ноги на ногу Джааль.
– Я готова. Но время действительно еще есть. Зайдешь?
Джааль с сомнением окинул меня взглядом, но возражать не стал, прошел в гостиную и присел на кресло. Я устроилась в кресле напротив, всем видом давая понять, что мои приготовления точно завершены. Я не побегу переодеваться или вешать на себя дареное золото, и через десять минут невеста волшебным образом не преобразится.
Помолчали с полминуты каждый о своем.
– Азгын-ханим, ты это… глаза в чем-то испачкала.
– Угу, – рассеянно промычала я в ответ. – Накрасилась. «Азгын-ханим»… а больше не «кючюк»?
Кючюк-азгын-ханим – «маленькая дикая госпожа» – так южанин назвал меня при первой встрече и это не было чем-то обидным, а, наоборот, довольно милым. Кючюк – потому что младше его, а азгын – так всех представителей Леса называют, унвартам это даже льстит.
– Нет, больше не кючюк, – заметно опечалился Джааль. – А скоро я стану называть тебя абла́.
– Абла… какое слово странное. Я думала, «жена» будет как-то нежнее на вашем.
У Джааля непонимающе сошлись черные брови на переносице, но тут же вернулись на место, а шахин погрустнел еще сильнее.
– Абла – это не жена, Ардина, – тихо объяснил он. – Абла – это старшая сестра. Или жена старшего брата.
Теперь и у меня нервно дернулись уголки губ.
– А, вот оно что…
Весь день я пребывала в уверенности, что Джааль и есть мой жених. Даже мысли не возникло, что старшего шахина-наследника тоже пустят в расход. Да я даже имени его толком не помню! Аслан, кажется, или как-то так… Я то сама не дочь астарха, не какая-то влиятельная в Империи дама, да даже арнаи я меньше недели. Ни богатств, ни земель, разве что крохотная провинция Ровель, и та лишь на бумаге… Учитывая расчетливость самаконцев, такая невеста их наследнику уж точно ни к чему. А вот младшему Джаалю была бы в самый раз, он и сам в семье невелика птица.
– Мне очень жаль, ханим, что все так вышло, – не поднимал глаз мрачный Джааль. – Поверь, я искренне рад тому, что смогу назвать тебя сестрой, а твоего брата Анхельма теперь и своим братом, но предпочел бы, чтобы все это случилось при других обстоятельствах. Не так.
– Да, кстати, про сестер… Шахину Аслану просто приказали, это я могу понять. А из близняшек как выбирали: Айла́ пойдет замуж или Гюлена́й? Монетку подбросили или считалочкой? – усмехнулась я.
– Гюленай. Не спрашивай как, ханим. И… Аслану-аби не приказывали, наследник волен сам выбирать свою судьбу. Я первым изъявил желание жениться, но… он старший. Он пожелал того же.
Дичь какая-то. Мы с этим Асланом и словом не перекинулись, даже официально не представлены друг другу. Пусть Джааля я знаю всего пару дней, но он уже расположил меня к себе своей прямотой и искренностью, даже Анхельма очаровал. Все было бы куда проще…
– Но тогда почему ты ведешь меня на это… как бы поприличней назвать…
– Нишан. Так это называется. Девушку должен вести отец или брат. За их отсутствием – отец или брат жениха. Мой отец поведет Гюленай. А твой брат… он отказался. Это плохо, ханим. У нас это означает отказ от сестры.
Я вздохнула. Людям действительно сложно уловить суть унвартского триангла, вот они и втискивают его в привычные рамки. У шахина вот до сих пор в голове не укладывается, что мы с Хельме не брат с сестрой. В его понимании такая близкая дружба между парнем и девушкой невозможна, если только они не родственники.
– Все в порядке, Джааль. Так и должно быть. Пожалуй, нам пора.
– Ты так и пойдешь, ханим? В таком виде?
– Да.
Джааль просто кивнул без возражений. Часы пробили шесть.
Глава 3
Огромный зал для торжеств и приемов. Наверно, это было самое большое помещение во дворце – за многочисленными гостями даже противоположной стороны не видно. Наспех украшенный цветами и лентами: расстарались дворцовые слуги за несколько часов. И людей столько, что оторопь берет. Кто, откуда, зачем? Правящие семьи в полном составе я видела в первый же день, но их всех вместе взятых хорошо бы треть была от этого количества…
Играла музыка, сновали официанты с подносами, гости группировались по кучкам, не забывая стрелять глазами в сторону дверей в ожидании виновников торжества. Торжества, как же… Я, может, и проскользнула бы незамеченной, если бы не высокий красивый шахин позади меня. Я намеренно обогнала Джааля на входе, не желая быть ведомой на заклание овцой. Увы, снова подвел цвет волос, уже ставший моей визитной карточкой. И представлять не нужно, заметили, узнали.
Легкий изумленный шепот пронесся от входа до самых дальних гостей. Народ, не стесняясь, вытягивал шеи, пытаясь меня рассмотреть, парочка особо невоспитанных даже тыкали пальцем. Не обращая внимания, я прошла волнорезом сквозь незнакомые лица, заприметив группу унвартов. Народ сначала подался назад, затем перетек вслед за мной в другую часть зала, все силясь рассмотреть невиданное чудо.
Что, не так представляли себе счастливую невесту? Так и я об этой помолвке не мечтала… Астарх при виде меня одобрительно кивнул, а Хельтинге с Мексой восхищенно прищелкнули пальцами. Нет, не зря Мекса со мной в последний раз к мистрис Скарте ходила, все-таки чудесная швея не на пустом месте такой наряд выдумала.
Раздался гулкий троекратный стук, будто по мраморному полу кто-то ударил тяжелым посохом. Народ разошелся по сторонам, открывая взору в центре зала наспех сооруженную арку, украшенную зеленью и гирляндами белых и красных цветов. Рядом с ней стояли трое священнослужителей: Сагарты Милостивой, главной покровительницы Империи, Скогена-хозяина, защитника Леса, и неизвестного мне самаконского бога.
Они-то зачем здесь? Вроде помолвка – исключительно светское мероприятие, им еще рано свидетельствовать об исполнении договора перед богами… Или я чего-то не знаю, и у южан свадьба за помолвкой следует незамедлительно?!
От толпы отделились две фигуры. Шахин Аслан был разряжен не хуже Джемрена в первый день встречи. В сине-зеленых пышных шелковых шальварах, расшитом золотом распахнутом халате, в ушах полумесяцем золотые серьги, черные вьющиеся кудри зализаны волосок к волоску. А взгляд отцовский – жесткий, решительный.
Вторую фигуру и разглядывать не надо, сердце само сжалось при виде знакомого силуэта. Арн Шентия, словно в насмешку над южным павлином,
