друге?
— У меня почти нет сомнений, что победа оказалась бы на вашей стороне.
Суриков от улыбки перешел к смеху.
— Мне нравится в вас эта черта, вы умеете признавать очевидные вещи.
— Разве это большое достоинство.
— Вы даже и близко не представляете, какое большое. Половина времени в моей работе у меня отнимает необходимость доказывать людям именно это. Большинство не желают признавать самые очевидные истины. Каждый хочет видеть мир не таким, каким он устроен, а таким, каким он бы предпочитал, чтобы он был бы таким.
— Но вы-то видите все в истинном цвете.
— Если бы я этого не старался делать, поверьте, давно бы тут не работал.
— Я верю, — вполне искренне ответил я.
Он посмотрел на меня и снова улыбнулся. До чего же улыбчивый малый, подумал я. Такие самые опасные.
— Между прочим, вы совершенно правы, когда говорите, что мне известно о вас гораздо больше. По крайней мере, о вашей кампании по выбору губернатора, могу поспорить, я знаю не меньше вас. — Он продемонстрировал мне толстую папку. — Здесь все собранные моими помощниками материалы. Я их знаю почти наизусть. Мне понравилась, как вы там работали, положение было почти безнадежным, но вы вытянули его. Я пишу диссертацию на тему использования политтехнологий и собираюсь, в том числе воспользоваться вашими наработками. Вы не возражаете?
— Отнюдь, буду только рад, если вам пригодится наш скромный опыт.
— Еще как пригодится! Но надеюсь и вам тоже в своей дальнейшей работе. — Суриков положил папку в ящик стола. — Надеюсь, в скором времени мне удастся составить такую же вторую папку. — Он многозначительно посмотрел на меня.
— Был бы рад вам помочь в очень полезном этом деле.
Суриков расхохотался.
— У вас замечательное чувство юмора, Станислав Всеволодович.
— Чем богаты, тем и рады.
Суриков кивнул головой и вдруг мгновенно стал серьезным.
— Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор носит конфиденциальный характер.
— Мне кажется, в этом кабинете других и не ведутся.
Суриков снова не выдержал и улыбнулся.
— Здесь ведутся всякие разговоры. Но сейчас я, в самом деле, хочу поговорить с вами секретно. Вы видите, какая политическая обстановка в стране. Общество абсолютно разъинтегрированно, все партии дуют в свою трубу. И никого не волнует судьба страны. Как в такой ситуации государством можно эффективно управлять, если по большому счету не на кого опереться. Президент поставил задача в каждом субъекте Федерации сформировать лояльную центру администрацию. Иначе ничего не сделать, не провести никаких реформ. Что вы об этом думаете?
— Задача правильная, но трудная, — осторожно проговорил я.
— Была бы легкая, мы тут бы с вами не сидели и не вели этот разговор. Но кому, как ни нам профессионалам ее решать. А как вы полагаете, она выполнима?
— В принципе и не такие вопросы решались. Но поработать придется много.
— Я тоже так думаю. Но разве это может испугать?
Мы посмотрели друг на друга.
— Лично меня — нет, — сказал я.
— Я не сомневался в вашем ответе. Но меня волнует сейчас больше другое, насколько вы сможете проникнуть той идей, которой мы тут все служим. Ведь вы любите самостоятельность, а не вам мне объяснять, что у нас тут доминирует над всем командный принцип. Мы все в одной связке, работаем на одну цель, на одного человека. Хотя на самом деле работаем на страну, хотя не все с этим согласны. Я не спрашиваю, входите ли вы в число согласных, я знаю вашу биографию, вы по натуре фрондер. Иначе бы не ушли из органов, где ваша карьера складывалась вполне удачно. Но ваше прошлое — это всего лишь прошлое, а мы работаем ради будущего. Вопрос в том, хотите ли вы войти в наш состав?
— Как человек деловой, то первый мой вопрос: на каких условиях?
— По большому счету условие одно: вы с нами или против нас.
Мне показалось, что в глазах Сурикова заискрилась издевка. Я покачал головой.
— Но разве это не зависит от обстоятельств?
— Нет, не зависит, все, наоборот, от этого обстоятельства зависят все остальные условия. — Суриков внезапно улыбнулся. — Не думайте, что я пытаюсь вас запугать, но есть вещи, с которых надо определиться с самого начала. Мне ли вам говорить, какая жестокая штука политика. Чтобы победить, всегда надо четко знать, на кого можно опираться, а на кого — нет. Это тот расклад, с которого начинается любая политическая партия.
— Я понимаю. Разумеется, мы на стороне президента. Нас тоже крайне тревожит ситуация в стране. А потому любые усилия по ее стабилизации нами поддерживаются.
— Вы весьма осторожны в своих высказываниях, Станислав Всеволодович, — в укором проговорил Суриков.
Я понял, что совершил оплошность, он ожидал от меня более горячей поддержки. Придется, ее продемонстрировать.
— Вы меня не совсем точно поняли, у меня нет никаких сомнений в правильности генерального курса. Бессмысленно надеется на что-то путное без консолидации общества. И со своей стороны наш центр готов внести в решение этой задачи свой посильный вклад.
— Вы быстро все понимаете, мне это нравится, — снисходительно похвалили меня Суриков. — Вы действительно готовы с нами идти в одном строю?
— Всегда готовы! — Я даже подумал, не отсалютовать ли по-пионерски.
Он в очередной раз засмеялся.
— В таком случае, что вы скажите о движение «Спасение Отчизны»?
Я невольно проглотил слюну. Этого я не ожидал. Я надеялся на что-нибудь более приличное. Это же экстремисты и демагоги.
Кажется, Суриков уловил мое замешательство.
— Да, вы правы, — ответил он на мой не высказанный вопрос, — публика не самая приятная. Но мы не можем упускать их из-под нашего влияния, они имеют определенную общественную поддержку. И с нашей стороны было бы большой ошибкой, если они выйдут из-под нашего контроля. Гораздо лучше их держать под присмотром. Тем более, они готовы войти в наш блок. Предстоя выбора в К-ом крае, а это движение пользуется там по всем опросам наибольшей популярностью. Вот и помогите им стать более цивилизованными, придайте им более благопристойный вид. — Суриков засмеялся. — Это задача для суперпрофессионалов. Докажите, что вы и есть таковые. Учитывая ваши достижения, мы хотим поручить вам обработку самого трудного участка. Но и цена вопроса повышенная.
— Я должен подумать, посоветоваться с коллективом. Ведь я работаю не один.
— Посоветуйтесь, но только так, чтобы наш с вами разговор не вышел из этих стен.
— Я понимаю. Сколько у меня времени?
— Один день. И то я вам его даю из расположения к вам. Раз был познакомиться.
— Я тоже рад.
Суриков наклонил голову, давая понять, что мое время вышло и мне пора покидать этот просторный кабинет.
