чистенький и аккуратный, хоть и у костра сидели, по запаху понятно. Через пару часов, когда Роган только-только в себя приходить начал, опять Дон его выдернул. До вечера их не было, а потом явились опять втроём, на этот раз с мальчишкой грязным, да ещё и пса блохастого притащили! Все в пыли, чумазые, как гоблины, на этот раз и Дон такой же! Стирай, Лиса, тебе делать нефиг! Всех и отчихвостила! Нахалы бессовестные! Всё бы им в дом всякую пакость тащить! И ведь что обидно: тащат все, кому не лень, а разбираться с ней каждый раз Лисе приходится! Вот почему это так, кто бы объяснил?
А через неделю пришёл Роган со здоровенным свёртком. Шушукались они с Доном, шушукались, вышли во двор — и тишина. Через полчаса этой тишины Лиса бросила кухню на Ролу и пошла следом — приглядеть. Если дети тихо себя ведут — не к добру это, а Дон с Роганом ничем детей не лучше. И как в воду смотрела!
В саду перед крыльцом на замощённом обломками плитки пятачке стояла расставленная стремянка. К внешнему краю верхней ступеньки параллельно земле была привязана доска, с которой сиротливо свисала прилепленная оконной замазкой за верёвочный хвостик сломанная печать портала. Дона видно не было, а Роган топтался рядом, следил за чем-то в небе, бормотал себе под нос, вскрикивал, всплёскивал руками, ахал, охал, хватался за голову. Так и знала — хулиганят!
— Та-ак, — со свирепым обещанием в голосе протянула Лиса и потащила с плеча полотенце. — И чем вы тут занимаетесь?
— Лиса-а, — попятился Роган. — А мы тут это… Я, лучше, того, потом зайду… Через недельку… Или две… Ты это… — и попытался спрятаться за стремянку. Из-за крыши на большой высоте, входя в крутое в пике с разворотом, вылетело что-то большое, и явно не птичка. Впрочем, свист рассекаемого воздуха и дикий хохот с вершин мира был на земле прекрасно слышен и не оставлял места сомнениям. Очень уж знакомый это был хохот. Лиса поняла всё и сразу.
— Ах, вы!.. Я вам покажу стремянку в небо! — Роган забегал вокруг стремянки, отчаянно вереща:
— Не надо! Не надо полотенцем!
— На-адо, — с глубокой уверенностью убеждала его Лиса. — Вот женись, — полотенцем по спине, — и свою жену, — полотенцем по спине, — на верхотуру закидывай!
Тут Роган, споткнувшись, упал, на него упала стремянка, а с высоты вдруг что-то посыпалось: куски металлических трубок, обломки дерева, обрывки ткани… Лиса метнулась под защиту крыльца, а вот Роган, барахтавшийся под стремянкой, не успел. Острый обломок деревянной планки пронзил ему плечо, как копьё. Роган взревел, спихнул стремянку и почти уже встал, но в этот момент сверху прилетел ещё какой-то свёрток, мягко стукнул его по голове и упал в траву. Роган свёл глаза и свалился рядом, к счастью — на спину, иначе торчащий из плеча обломок пропорол бы ему плечо насквозь.
— Идиоты! — прошипела Лиса, бросилась было к Рогану, но краем глаза заметила ещё что-то большое и тёмное, опускающееся сверху, и спряталась опять под защиту козырька. Но это был Дон. Огромная летучая мышь, держа в задних лапах нечто непонятное, но явно сломанное, спланировала на лужайку, перекинулась, и Дон присел на корточки рядом с Роганом, проверяя пульс у него на шее. Неодобрительно покачал головой, подобрал свёрток, стукнувший Рогана по голове, как оказалось — с одеждой, развернул и стал натягивать штаны. Только тогда Лиса опомнилась, соскочила с крыльца и подбежала к бесчувственному телу. Под Роганом расползалась лужа крови, из плеча торчала деревяшка. Да, это не смертельно, но как же надоело-то! На работе им риска мало, что ли?
— Ты ничего не хочешь мне сказать? — прошипела Лиса.
— Всегда! Но совсем на другую тему! — с улыбкой обернулся к ней Донни, надевая рубаху. Лиса зарычала. — Да брось ты, чесслово, ничего страшного, проклемается!
— А если бы ему не тряпками, а этой деревяшкой в голову попало, ты то же самое бы сказал? — гневно сверкнула глазами Лиса. Но Донни был абсолютно непрошибаем.
— В голову не опасно, у него там кость, — мило улыбнулся он. — И всё равно ведь не попало. А это фигня, три дня в ящике. Да не дёргайся ты так, у него и хуже бывало.
Вот как с ними можно, а? Им жить скучно, а ты себе нервы трепли! Ну, погоди, я с тобой ещё поговорю! И поговорила, как только Рогана забрали в Госпиталь. Разговаривал с Детьми Жнеца Дон, и что-то долго разговаривал. Наконец отправил и уселся рядом с Лисой на ступеньку крыльца.
— Дон, у тебя вообще мозги остались ещё? Ну, ладно Роган — сам виноват, если разобраться, а если бы в ребёнка попало? Да даже если в собаку! Не совестно было бы?
— Да, про собаку я как-то… не подумал…. - озадачился Донни. — Но я же на наш сад всё прицельно скидывал, а у нас сейчас вроде и нету никого? Ты в доме была… Кстати, а зачем ты вышла? И почему Роган не успел убежать? Он же должен был увидеть, что я перекидываюсь, и понять, что сейчас всё вниз полетит? А?
— Ой, блин… — до Лисы вдруг дошло, что, не отвлеки она Рогана со своим полотенцем, всё закончилось бы вполне благополучно. Вот только признать это оказалось неожиданно сложно. За последнее время она так привыкла к тому, что всегда права, что она умная, а вокруг все… ну, не то, чтобы дураки, но… Она покраснела так, что, кажется, от щёк сейчас дым пойдёт, а эта зараза ещё и смеётся!
— Да не дёргайся, всё нормально! Ещё сама полетишь, только доработать надо!
Полетит? Вот на тех тряпочках с палочками? Это совсем не то, о чём она мечтала. В мечте о полёте она всегда чувствовала крылья — большие, полупрозрачные, сильные — свои! А это… Она настолько Дону надоела? Мог бы и просто сказать, зачем же избавляться так замысловато? А он, зараза, только ржёт, как ненормальный. Вампир, одним словом.
Роган явился на третий день к вечеру, весь преисполненный праведного гнева, и ввалился прямо на кухню, взъерошенный и шипящий, как болтушка на сковородке. А Лиса его и не узнала. И сказала с усталой досадой:
— Благословенный, будьте любезны, пройдите в зал, официантка подойдёт через минуту…
— Ну уж, нет, уж, ты мне скажи уж сначала, где муж твой! Где это чудовище? А? Где? — отощавший за три дня в
