женщин. И Иринка не жестока. Ты сам позаботился, чтобы она ушла.
— Она могла выбрать. Забрать тебя. Но все же оставила мне.
— Я сама решила остаться.
— И захотела сама?
Надо же — как легко он подгоняет смыслы под себя.
— Нет. Я хотела сбежать, — спокойно признаюсь я. — Но передумала, ведь рано или поздно все равно пришлось бы разговаривать. Решила не тянуть.
— Значит, я успел в последнюю минуту, — усмехается Артем. — Судьба прям любит меня сегодня. Да и вообще неплохо сыграла.
Я саркастически пожимаю плечами.
— А вдруг все это время ты так хотел увидеться, что просто надоел ей своим нытьем.
— У меня с нытьем мало общего.
— Люди меняются.
— Не в этом случае. Я просто верю в высшую справедливость.
— Обычно в нее верят наивные и слабаки.
Мы одновременно обрываем пикировку. Потом Артем задумчиво замечает:
— Да-а-а, а ты посучнела, Елизавета Бельская. Что, личная трагедия? И теперь все мужики козлы?
Я с подозрением кошусь на него. Откуда он знает? Конечно, я не думала так о мужчинах. Провалы, конечно, были. И «больше-никогда» список имелся. В него полтора года назад вписала еще одно имя. Запись эта окончила неудачный роман со взбалмошным любителем мотоциклов и ролевых игр. С тех пор я запретила себе встречаться с мужчинами младше себя, мужчинами без постоянной работы и теми, кто проповедует гедонизм в худшем проявлении — только ради удовольствия собственного. В тот раз я самовольно спустилась с пьедестала гордости ради туманных острых ощущений. Да, я их получила, но за ними явно тянулся шлейф опьяняющего угара. Протрезвев же, поняла, что гордость весомее. Рассталась я без сожаления и к романам пока охладела.
Норка знала обо всех завихрениях тех отношений, но не осмелилась бы рассказать ему. Обсуждать дела подруг с посторонними было негласным табу. Скорее всего Артем просто ткнул наобум.
— Почему все? Только некоторые особо отличившиеся личности, — отвечаю я.
— «Некоторые особо отличившиеся личности» — это скорее про тебя, Лиза.
— Наверное, про меня тоже, раз и через семь лет ты не способен нормально разговаривать.
— Для тебя все-таки важно, чтобы я нормально разговаривал?
— Важно, чтобы ты перестал глупо цепляться к словам, — сухо говорю я. — Я тоже не горю желанием общаться. И вообще надеялась никогда не встретиться. Но раз уж это произошло… значит, произошло.
Артем не отвечает, и тишина между нами похожа на провал. Когда она затягивается, усилием воли я заставляю себя повернуться. Зачем так близко? Он стоит ровно, руки в карманах, ветер шевелит распахнутый ворот рубашки, пробегает по темным волосам. Он кажется спокойным, но это обман. Для меня он сродни скале перед камнепадом. Я оглядываю глаза с сизыми тенями, и хочется сразу отступить на несколько шагов, будто это поможет защититься. Но я остаюсь на месте. Адреналин раскатывается по телу. Чем дальше я двигаюсь по тропинкам Артема, тем зыбче они становятся. Надо заканчивать. Набрав воздуха, я быстро поговариваю:
— Раз уж судьба благоволит тебе сегодня, я ее поддержу. Я извиняюсь за то, что сбежала тогда и оставила тебя одного. Продолжать я не могла… несмотря ни на что. Знаю, что тебя стоило предупредить. Но я не предупредила и оставила одного, — я поднимаю подбородок и отрывисто заканчиваю, ставя точку: — Мне жаль, Артем. На самом деле. Надеюсь, ты пережил случившееся.
От этих слов на лице Артема не движется ни один мускул.
В том, что он пережил, я не сомневаюсь. Об этом говорят и расслабленная манера поведения, и шелковистая тонкая ткань рубашки, и ладный крой брюк; стрижка явно родом из хорошего салона, но главное, блеск глаз, которого не бывает у тех, кто сдался.
— Пережил, — понизив голос, наконец говорит Артем. — Хотя и с последствиями.
Последствия… Конечно, глупо думать, что их не было.
— Сделку заключили? — увязая зубами в словах, спрашиваю я. — Или сорвалась?
— Сделка сорвалась. Сорвалась работа. Карьера сорвалась. А, может, и серьезные отношения сорвались.
Каждая фраза падает как камень. Я сглатываю. Вот, значит, как. Я задумывалась тогда, могут ли его уволить, но всегда уверенно себе отвечала, что нет. Артем не из тех людей, которых увольняют. А что до серьезных отношений — разве их можно было так назвать? Нас просто затянуло в бурю, которая закончилась неожиданно быстро. Но даже если бы ничего не случилось, мы были обречены — будущее не строится на оголтелой страсти.
— И все же ты не только выкарабкался, но даже отыграл потерянное.
— Почему ты так думаешь?
— Вижу. Да и Аня не встречается с неудачниками, — я добавляю тепла в голос и крошечную каплю раскаяния. — Я рада за тебя, Артем, и мне правда жаль.
— И о чем именно ты жалеешь, Лиза?
Он не подхватывает предложенный тон, игнорирует извинения, но настойчиво толкает меня на темы, которые я не собираюсь обсуждать. И этот небрежно брошенный вопрос граничит между проектом и тем, что было между нами тогда. Но пока мы не разберемся с главным, пока я не пойму, что он думает о случившемся и как он может быть к нему причастен, я не хочу обсуждать нас. Не хочу марать то яркое обжигающее пламя, что мы разожгли.
— О том, что оставила тебя разбираться самому, — твердо говорю я, сворачивая в безопасную сторону. — Это было глупо. Я подставила тебя перед руководством. За это вины не снимаю. И тебе надо было свалить все на меня, раз все шло к увольнению. Я не имею ничего против побыть девочкой для битья.
Брови Артема взлетают.
— Лиза, тебя привел я. И вел проект я. За всех участников был ответственен я. И за их косяки тоже. Ты мне через семь лет разрешаешь сделать тебя козлом отпущения, чтобы проект не развалился? Ты действительно думаешь, что это могло сработать? И я мог так поступить?
Я холодно подтверждаю:
— Да, ты ведь жил этим проектом. Я предала тебя. Не стоило меня жалеть.
— Я тебя тогда не жалел. Да и сейчас не собираюсь. За извинения спасибо, конечно. Они греют душу, но их мало. Тебе все равно придется заплатить. И больше ты не сбежишь. Говорю, как есть, чтобы ты сняла розовые очки и не думала, что сегодня все кончится. А ты именно так и думаешь.
Я вспыхиваю и открываю рот, чтобы возразить, но Артем не позволяет прервать.
— Начнем прямо сейчас и поговорим о том, что произошло. Почему китайцы перестали отвечать сразу после встречи с тобой? В тот же день съехали с гостиницы, а через два месяца заключили контракт с «Кайсан». Что тогда случилось?
В
