что тут есть больница, школа, две церквушки и полицейский участок, с целым одним полицейским, и он точно будет задавать неудобные вопросы. Лучше сперва заручиться поддержкой гражданских.
Я с кряхтением присел на большой кусок давно застывшей лавы и стал ждать зонд, размышляя о будущем.
Чем больше размышлял, тем бредовее казалась идея новой расы. И дело даже не в том, что это аморально и попахивает рабовладением, а скорее в эволюции.
Язык, культура, традиции… Это далеко не всё, что нужно для самоидентификации народа, но и на это требуются века, смена множества поколений. Нельзя же просто взять, и вложить память о предках в только что созданное существо! Или можно?
Наши человеческие учёные так и не нашли точного места хранения памяти, а вот сеятель свободно оперировал понятными мне терминами. Возможно, какая-нибудь опция психокоррекции тоже присутствует в списке удивительных возможностей инопланетного вундерваффе.
Ну а если и нет, то, в крайнем случае, мне придётся самому воспитывать ораву милых, кошко- или лисо- детишек, да даже маленьких «чужиков» — я пока не решил, что будет смотреться симпатичнее. Но вот моральная сторона вопроса…
А почему, собственно, нет? Человеки же выводят всякие странные породы собак. А я буду выводить странных человеков! Потому что право имею, и возможность, да. Ну и, признаюсь себе честно, всякое человекообразное, оно же антропоморфное, всё-таки привычнее…
Если договориться с местными, пообещать им каких-нибудь благ, то я без проблем получу официальные документы. Ну или можно свалить на соседний островок и жить там дикарями без прописки, собирать ракушки и менять их на…
А ни на что не менять! Сеятель может сделать всё, и даже больше. Построим деревню, будем разводить генетически модифицированных животных, а потом кто-нибудь приплывёт и офигеет. Мы, конечно, им навешаем люлей с помощью высокотехнологичного оружия, которым тут же заинтересуются все страны. А после этого попрут против нас всем скопом, ну или зажарят ядерными ракетами в конце концов…
— План говно! — вслух резюмировал я, наблюдая за беззвучно выползающим из земли зондом.
Я не стремился вот прямо стать императором и упиваться властью, всё гораздо прозаичнее. Человек существо социальное и я не исключение — хочется разделить триумф с кем-то адекватным. Если бы я просто хотел избавить себя от человеческого общества, то свалил бы в любую дремучую глушь, коих в России хватает. Но люди меня только сильно раздражают и приходится терпеть их скрепя сердце, но ни о каком геноциде речи не идёт. Пока. Адекватных просто мало! Какой я бесконечно одинокий в своей безупречности… Плак, плак.
Усмехаясь этим саркастическим мыслям, я заглядываю внутрь зонда и не вижу там ровным счётом ничего, хоть отдалённо напоминающего коммуникатор. Только большой, заполненный бурдюк, идентичный первому и всё.
— Сеятель, а где устройство связи? — спрашиваю я.
— В капсуле зонда.
Вынимаю жидкую еду и ещё раз осматриваю всю полость. Ничего. Тут меня начинают терзать смутные сомнения, и я медленно глажу рукой полукруглое дно.
Собрав щепотку мусора, бережно складываю его в ладонь и пристально разглядываю под лучами солнца.
— Какого он говоришь размера?
— Максимально компактного.
— Я так и думал… — пробормотал я и глубоко вздохнул. Слишком глубоко. Я подавился воздухом и закашлялся, отчего мусор разлетелся из ладони, а сильный местный ветер развеял его по округе.
— Да бъ! И где его теперь искать⁈
— В капсуле зонда, — бесстрастно ответил мне гул сеятеля.
Пришлось лезть внутрь, но не без чувства облегчения, да. Едва не тыкаясь носом в каждый квадратный сантиметр, я наконец нашёл эту высокотехнологичную, компактную и идеально прозрачную хреновину, размером со спичечный коробок и весом с кирпич. Она была неплохо прикреплена по центру торца и самостоятельно упасть вниз, где бы я её легко нашарил, не могла.
И вот тут встал очень серьёзный вопрос:
— А где в нём… всё? — озадаченно спросил я, медленно поворачивая тяжёлое устройство и рассматривая его на просвет.
Не видно ровным счётом ничего — ни контактов, ни проводов, ни элементов управления. Это просто идеально прозрачный, невероятно твёрдый и тяжеленный кусок стекла, что при таком размере крайне странно.
— Внутри, — «проясняет» ситуацию гул сеятеля.
— Озвучь полный список возможностей этого устройства, — приказываю я, с потаённой надеждой, что в нём предусмотрен доступ к человеческому интернету.
— Обмен мыслеобразами с автором.
Я жду продолжения, но гул давно стих.
— Это всё? — немного разочаровался я.
— Да.
— И как этим пользоваться? — я постучал ногтем по «стёклышку», но никаких интерфейсов не появилось.
— Находиться в непосредственной близости от передатчика, — прояснил сеятель этот немаловажный момент.
— Хорошо, — кивнул я и оглянулся на океан, — отправь зонд на максимально далё… высокуюорбиту, он будет резервным источником связи.
Я немного переживал, что вид взлетающего НЛО всполошит тут людей всех и угадал, но немного ошибся с причиной переполоха.
Огромный чёрный цилиндр полсекунды быстро разгонялся вверх, а потом раздался оглушающий, хлёсткий взрыв. Теперь я, вместе со всеми немногочисленными человеками в радиусе сотни километров, провожал взглядом плазменный шар, за пару секунд скрывшийся в синеве неба.
Переживал ли я из-за разрушенной конспирации? Да. Целых тридцать секунд. Но потом представил, как в случае опасности прыгаю внутрь упавшего с неба зонда, или как он плющит гипотетических обидчиков, и сразу стало легче на душе.
Первым делом решил замаскировать эту огромную дыру, даже не смотря на то, что она удачно расположилась в неприметном месте, в окружении вулканических гребней. Но это оказалось практически невозможно из-за её размера. Пришлось плюнуть на это гиблое дело и мысленно пожелать удачи местным любителям горных прогулок.
Уйдя от ямы на приличное расстояние, я уселся на камень передохнуть и полюбоваться океаном.
— Эм, хело, — вдруг раздалось осторожно-женское, полувопросительное.
— Э… хелоу, донт вори, айм окей, — достаточно громко ответил я на английском, уровня «май нейм ис Бо́рис», и добавил уже тише: — вроде бы…
Ко мне поднялась полноватая женщина неопределённого возраста. Вполне европейского вида, в одежде стиля «попрактичнее». Округлое, озадаченное лицо покрыто сеткой мелких морщин, а в глазах живой, но осторожный интерес и дружелюбие.
— Ху аю? Вуэт дит ё кам фром еи? — что-то спрашивает она и неодобрительно косится на мою изгаженную, плохо отмытую одежду.
Тут мои познания в английском всё, но я примерно уловил суть вопроса. Вот только вразумительного ответа на него я дать не мог, и поэтому неопределённо пожал плечами и кивнул
