три метра в секунду посылают нервные импульсы от рецепторов в спинной мозг, а оттуда – в первобытную часть головного мозга. Там нейроны вырабатывают особые химические вещества, нейромедиаторы вроде эндорфина, серотонина, дофамина и других соединений, обезболивающий эффект которых сопоставим с героином. Между грумингом, прикосновениями и нейромедиаторами, вызывающими чувство счастья, удовлетворения и любви, существует прямая связь. Алхимия для души, творимая руками других. Мать Чикиты с помощью пальцев активировала эмоциональную систему своего детеныша и в то же время поддерживала контакт с группой в целом.
Теперь мы знаем, что те же рецепторы есть и у взрослых людей, и у крошечных младенцев, например тройняшек Люси. Повинуясь материнскому инстинкту, Люси нянчила и поглаживала своих малышей, что способствовало всплеску нейромедиаторов в их мозге. Исследования, проведенные в отделениях неонатальной интенсивной терапии, показали, что детям, к которым чаще прикасаются родители, требуется меньше обезболивающих, чтобы оставаться подключенными к аппаратам жизнеобеспечения. Руки Люси дарили ее детям счастье и любовь. Материнские прикосновения были целебными.
А что можно сказать об укачивании и колыбельных? Данбар понял, что с увеличением численности семей и сообществ возникает дефицит свободных рук. Тем не менее поддержание социальных связей остается важнейшей задачей. Одиночество убивает не меньше людей, чем курение и ожирение. Как быть в тех случаях, когда прикосновения невозможны или недостаточны? Какие еще важные уроки мы вынесли из наблюдений за крупными сообществами приматов (вроде того, в котором росла Чикита)? И чем они помогут человечеству?
Качественный груминг требует времени, а количество часов в сутках ограничено. Значит, в ходе эволюции появились либо группы меньшего размера, либо более эффективные техники, чем груминг один на один. Глаза Робина Данбара оживленно сверкали, когда он излагал мне теорию о поддержании связей внутри больших групп: «Ответ – язык, – сказал он. – Вербальный груминг вместо тактильного. Слова вместо пальцев».
Эволюция языка, утверждает Данбар, позволила людям значительно расширить число социальных связей, сохранив при этом и преимущества груминга. Светские беседы, сплетни, застолья, ритуалы и шутки постепенно переняли те функции, которые когда‑то выполняли руки. Со временем мы научились синтезировать сильнодействующие вещества, такие как психоделики и алкоголь, способные оказывать на мозг воздействие, сходное с тактильным контактом.
Удивительно, но рецепторы, которые содержатся в коже приматов и людей, также присутствуют и в ушах.
Они реагируют на низкочастотные шумы того же ритма и скорости, с которыми матери укачивают младенцев. Плавные движения Люси, воспринимаемые внутренним ухом ее ребенка, активизировали те же рецепторы, что и прикосновения. Ритм колыбельных, укачивание, поглаживания – все это отголоски груминга, практикуемого нашими предками‑приматами. Если спин, которые нужно почесать, слишком много, а рук не хватает, можно использовать музыку и танцы.
Возможно, это объясняет, почему мы киваем под хорошую музыку и почему напевание вибрирующих мантр так укоренилось в человеческой культуре. Вот зачем у нас за ушами есть участок разросшейся кости, называемый сосцевидным отростком. Несмотря на то что он часто воспаляется и становится причиной лор‑заболеваний, это идеальное «устройство» для восприятия низкочастотных шумов. В день своей свадьбы я плакал, растроганный не трогательными тостами и не красотой жены, а обертонами валлийского мужского хора, исполнявшего песню What Would I Do Without My Music густыми, низкими, чарующими голосами.
Глава 3
Почему вам следует есть фекалии
О самом важном дне в своей жизни я не помню ничего. Как и вы. Кто‑то сказал, что в жизни любого человека таких дней всего два: день, когда ты родился, и день, когда понял зачем. Хотя мы появляемся на свет одним и тем же путем, далеко не всем дано осознать, с какой целью они пришли в этот мир. В день своего рождения никому из нас не досталось ни кусочка торта, зато многие поели чего‑то гораздо более полезного – фекалий. Мои вам поздравления.
Скорее всего, вы родились в затылочном предлежании, или, выражаясь грубее и проще, в момент прохождения по родовым путям вы были обращены лицом к анусу матери.
Во время потуг – а по уровню боли это примерно так же, как если бы вам отдавил ногу слон, – у роженицы может произойти акт дефекации, что вполне естественно, ведь прямая кишка располагается сразу за маткой. Вот и получается, что ребенок рождается с какашками во рту. Здравствуй, мир!
Да, читать о таком неприятно, но это дар – дар жизни. Ваше первое угощение просто кишело микроорганизмами: одних только видов грибов там было больше, чем звезд на ночном небе. И вот что любопытно. Дети, рожденные лицом к анусу матери, реже болеют сахарным диабетом, астмой и экземой, чем дети, появившиеся на свет лицом кпереди (переднеголовное предлежание) или в результате кесарева сечения. Чтобы понять, почему так происходит, нам необходимо сначала вернуться в Австралию, а следом – отправиться в Германию, на крупнейший в мире пивной фестиваль. Но сперва давайте‑ка проверим, как дела у тройняшек, которые родились на несколько месяцев раньше срока и теперь борются за жизнь.
Тройняшкам не посчастливилось отведать материнского кала, поскольку на свет они появились с помощью кесарева сечения. Малышей щелкнули на фоне мамы и папы и тут же увезли в сияющую стерильной белизной палату неонатального отделения. Поскольку они родились на 30-й неделе, их крошечные недоразвитые легкие еще не могли дышать самостоятельно, а слишком тонкая кожа – сохранять тепло. Жизнь этих младенцев зависела от пластиковых «выводковых сумок»: инкубатора и аппарата искусственной вентиляции легких (ИВЛ).
Иммунная система тройняшек изо всех сил пыталась справиться с миллионами бактерий, которые в изобилии присутствуют на руках даже самой чистоплотной медсестры. Джо, самому маленькому из троих, пришлось особенно трудно. Он весил не больше карманного словарика, только вот слов надежды внутри него было гораздо меньше. Одной ночью уровень кислорода в крови малыша упал до критических показателей. Врачам пришлось проткнуть его прозрачную кожу пластиковой трубкой толщиной со спагетти, чтобы откачать воздух, скопившийся в грудной клетке[13]. Через несколько дней кожа стала мокнуть и краснеть. Началось воспаление. Джо напоминал беспомощно распластанного на спине подбитого птенца, полностью зависящего от аппаратов.
С током крови инфекция распространялась по организму – Джо дрожал от озноба. Люси и Оуэн же вздрагивали всякий раз, как у них звонил телефон. Они боялись новостей из больницы. Боялись худшего. Боялись погрузиться в темноту. К счастью, благодаря сильным антибиотикам Джо выкарабкался. Оказалось, внутри него все же теплилась искорка надежды. Правда, стоило кожной инфекции отступить, возникла новая проблема: у Джо начался кровавый
