врач я рекомендую тебе реже смотреть телевизор.
– А ты и Дюпона снабжала наркотиками, доктор Бесá. Хочешь, я тебе расскажу, как все было в парке? Ты узнала, что на него вышла полиция. А парень он слабый. Мог тебя выдать. Вот и приказала скинуть с веранды. Раз, два и всё. Ну да ладно, доктор Бесá. Я тебя понимаю. И не осуждаю, каждый делает свое дело, каждый зарабатывает, как может. К тому же назад никого не вернешь. Ни Профессора, ни этого Дюпона.
– Вот ты и сиди спокойно. Переживай и придумывай истории.
– А я хочу тебе помочь. Я тебе сочувствую. Шутка ли дело! В один день потерять двух распространителей.
– Какие ты знаешь слова, Мари Каламбур!
– Я хочу тебе помочь. Сменим пластинку.
– И что теперь?
– А то, что одних потеряла, других найдешь. Теперь ты можешь иметь дело со мной.
– И что это означает?
– Означает то, что теперь я буду покупать у тебя товар. Не поняла? Профессора нет, и теперь я буду вместо него. Сначала договоримся, как ты мне будешь его передавать. О цене условимся потом.
– Сначала я думала отвести тебя в блок для душевнобольных, Мари Каламбур, а теперь сдам в полицию.
– Прямо в полицию?
– Как только это все закончится, я сдам тебя агенту бригады по борьбе с наркотиками.
– Сдашь?
– Сдам.
– Тогда сдавай прямо сейчас.
Мари вынула удостоверение и протянула его докторессе:
– Мари Каламбур. Инспектор бригады по борьбе с наркотиками. Моя задача – узнать, не ты ли поставляешь наркотики.
Некий Дюмон
Мари Каламбур подошла к столику, где сидели Анкидиновы и Журналист:
– Теперь уже нет смысла играть в сыщики.
– Ты права, – согласился Филипп.
И представил ее Аркадию и Журналисту:
– Инспектор бюро по борьбе с наркотиками. Расскажите, инспектор, что вы знаете об убитом. Расскажите все с самого начала.
Мари докладывала четко, по-военному:
– Человек, который был убит, был преподавателем химии в женском колледже. Он попал в сферу нашего наблюдения месяц назад. Он снабжал наркотиками некоего Дюмона, клерка из банка, за которым мы следили несколько месяцев. Три дня назад мы задержали этого Дюмона с тремя пакетами героина. После настойчивой обработки в полиции…
– После настойчивой обработки, – как бы вскользь заметил Аркадий.
– После настойчивой обработки, – повторила Мари, – Дюмон сообщил, что через несколько дней в кафе «Наивных бродяг» состоится встреча наркоторговца с поставщиком. О каких количествах может идти речь, он не знал. Вчера вечером Дюмон был убит. Его сбросили с высокой веранды в парке. Когда я пришла сюда сегодня, я увидела преподавателя химии, беседующего с человеком, которого я не знала и который, скорее всего, может оказаться случайным посетителем. По поведению Профессора я поняла, что он еще не получил товара. Когда появилась полиция, он сразу заторопился. Вероятно, решил, что вся эта история предназначена для того, чтобы поймать его с поличным. А потом пытался уйти, но бесполезно. Его убили.
– Расскажите про даму, с которой вы беседовали.
– Это врач из клиники «Шарите», Изабель Бесá. Мы ее давно подозревали. Она имеет дело с распределением медикаментов. Кроме того, она – подруга убитого в парке Дюмона. Сегодня я встретила ее при выходе из клиники, начала разговор о Дюмоне. Она привела меня сюда. Я знала, что в этом кафе планируется встреча перекупщика с поставщиком, и очень удивилась.
– И что дальше?
– Ничего. Мне показалось, что она не имеет отношения к распространению наркотиков. Но мы будем проверять. Скорее всего, она привела меня в кафе случайно. Это кафе рядом с ее клиникой.
– Мне очень не нравятся случайности. Продолжайте, инспектор.
– На сегодня это все.
– Простите, инспектор, – обратился к Мари Аркадий. – Вы когда-нибудь видели, чтобы перекупщик приходил на встречу с оружием?
– Это бывает. Но редко. Такие, как Профессор, крайне редко.
– Значит, он не перекупщик, и история о встрече наркоторговца с поставщиком или кем-то придумана, или совпадение.
– Но нам точно известно, что он был распространителем наркотиков.
– Может быть. Но здесь он оказался по другой причине.
– Случайно?
– Нет, не случайно.
– Вы это знаете, господин Аркадий? – вмешался в разговор Журналист.
– Знаю.
– И вы нам расскажете?
– Да, расскажу. Люди, которые мне помогают, попросили его прийти сюда и принести оружие. Он принес.
– Все так просто. Они попросили, и он принес? – не поверил Журналист.
– Он боялся разоблачения. Это был омерзительный тип. Он приучал несовершеннолетних учениц к наркотикам, а потом соблазнял их.
– Мы это знаем, – подтвердила Мари
– Кому он должен был передать оружие? – спросил Филипп.
– Одному из моих помощников, который находится здесь, в зале. Но теперь это не имеет значения. У нашей группы оружия теперь нет. Боюсь, что теперь нас ждет непредсказуемое.
– Значит, история с наркотиками закончилась? – спросил Журналист Филиппа.
– Да, – ответил тот.
– Тогда дайте команду на окончание операции.
– Боюсь, я вас расстрою. Террорист, которого убили, был нашим осведомителем. Без него мы не можем начать операцию по захвату террористов. Теперь мы в ловушке.
Почти промышленный шпионаж
Детектива тяготило безделье:
– Ты обещала хорошее дело…
Люси согласилась:
– Верно, обещала.
– Это будет хорошо оплачиваемое дело?
– От тебя зависит.
– Я постараюсь.
– Ну ладно. Есть две компании. Они соперничают друг с другом.
Детектив обрадовался:
– Промышленный шпионаж?
– Ой, какие сложные слова ты знаешь!
– Промышленный шпионаж – это по мне.
– Согласен помочь?
– Согласен. Но не бесплатно.
– Бесплатно только музыка в торговых центрах играет.
– Когда начинать?
– Прямо сейчас. Вон за тем столиком сидел человек, которого убили. Он что-то писал. Надо подойти к столику и взять все, что он написал. Чистые листы оставь, а те, где есть формулы, возьми.
– Этот человек из конкурирующей компании?
– Почти.
– Но там за столиком сидит человек, вероятно, его друг.
– Я его отвлеку.
* * *
Люси подошла к Потрошителю:
– Можно вас на минуту?
– У меня много времени.
Она села так, чтобы тот повернулся к ней лицом и оказался спиной к столику, на котором остались записи Профессора.
– Я соболезную, вашего друга убили.
– Он не был моим другом, – почти испугался Потрошитель. – Он был скверным человеком.
– Я знаю.
– Вы не все знаете.
– Я все знаю, – в голосе Люси звучало искренне сострадание. Она была актриса хоть и провинциального театра, но актриса. – Он вас лично обидел?
– У меня к нему…
– Я догадываюсь. У вас есть дочь. И он ее…
– Ей всего тринадцать лет. Он пристрастил ее к наркотикам и потом…
– Я догадываюсь.
– Вы даже не можете себе представить, что это был за негодяй! Я хотел его уничтожить. Вхожу в кафе, вижу: сидит, очки
