жалко, и духу не обидно. С распространением христианства стали оставлять также четки, ладанки и иконки.
Другим местом поклонения и свершения магических ритуалов у кельтов были неметы (неметоны). Неметон — это священное место, чаще всего располагавшееся в роще, тоже священной, реже — на возвышенности, холме, но и там обязательно должны быть деревья.
Предположительно, это были места, где в дохристианские времена находились храмы и святилища языческих богов, которые с приходом христианства были разрушены. Но места (неметоны) продолжали считаться священными. Рассказывают, что в неметонах не гнездились птицы, туда не заходили звери, а посетивший это место христианский священник, встретившись с его хранителем, мог уже не выйти оттуда. Рассказывали также об огромных змеях и оживших деревьях. Вокруг гигантских деревьев, росших на поляне неметона, друиды проводили свои ритуалы. И не исключено, что обряды поклонения силам природы совершались и через несколько веков после принятия христианства.
Кельтский неметон к северу от Силла-де-Фелипе II (Испания).
Attila C. / Wikimedia Commons / CC BY-SA 4.0
Возможно, рассказы о лесных духах — хранителях священных мест — стали основой церковной истории о шабашах ведьм и беснующейся на лесной поляне нечистой силе.
Магия кельтов была тесно связана с природными силами. Так, шотландские ведьмы могли вызывать ветер. Для этого они обмакивали тряпку в воду, размахивали ею и приговаривали: «По камню тряпкой я стучу, с дьяволом ветер заверчу. Он стихнет, лишь я захочу»[8]. А финские колдуны и колдуньи (они, конечно, кельтами не были) даже продавали морякам попутный ветер. Для этого они завязывали на веревке узлы, каждому типу ветра соответствовал свой особый узел. Как только купивший такую веревку мореплаватель развязывал нужный узел, сразу поднимался ветер — слабый, сильный или даже ураган. Вообще, узелковая магия — это особый тип магических действий, распространенный в прошлом у финнов и народов Прибалтики. Способность заговаривать ветер на узлы приписывали также колдуньям с Шетландского архипелага, островов Льюис и Мэн. Как говорили, они неплохо зарабатывали продажей ветров, завязанных в узлы платков.
Калех — ведьма погоды. Иллюстрация к книге «Чудесные сказки из шотландских мифов и легенд». Рисунок Джона Дункана.
Flickr API / Wikimedia Commons
Но особое место в наследии языческой магии занимал культ деревьев и связанных с ними обрядов и ритуалов. И это вполне естественно, ведь в древности и Европа была покрыта лесами, простиравшимися на многие десятки и даже сотни километров. Например, в начале нашей эры к востоку от Рейна рос Герцинский лес. Его протяженность была настолько огромной, что по нему можно было путешествовать два месяца, не выезжая на опушку. В Англии, на территории графств Кент, Суррей и Суссекс, существовал огромный лес Андериды, покрывавший некогда всю юго-восточную часть острова. А в Шотландии славился своими тайнами Каледонский лес. Особо почитались такие деревья, как дуб, тис, ясень и орешник.
Конечно, с развитием цивилизации и ростом городов площадь лесов сокращалась, однако в эпоху Средневековья они еще занимали огромные пространства и вызывали священный ужас. Ничего не стоило поверить в то, что именно там, в темной чаще леса, скрываются и таят зло изгнанные христианскими священниками древние боги. Как можно было не проявить к ним уважения, не задобрить, не провести древних ритуалов? У германцев сам лес считался священным храмом.
Священная роща друидов (гравюра, 1845).
Old England: A Pictorial Museum / Wikimedia Commons
Деревья представлялись живыми существами, поэтому считалось предосудительным без нужды рубить их и даже надрезать кору. Крестьяне германских земель в канун Рождества связывали ветви плодовых деревьев веревками из соломы. Считалось, что так деревья сочетаются браком и будут лучше плодоносить.
Майское дерево и праздник в деревне (ок. 1616–1652). Автор неизвестен.
The Rijksmuseum
Но, пожалуй, самым известным и распространенным по всей Европе ритуалом был обряд украшения Майского дерева. В одних местах украшали молодое дерево разноцветными лентами, срубали и носили по деревням. В других районах роль Майского дерева выполняли столб, соломенная кукла, а то и живая девушка или парень. Английский протестантский писатель Филипп Стаббс в своей книге «Анатомия злоупотреблений», изданной в 1583 году, обличал повальные «бесовские» обряды, связанные с Майским деревом. Как утверждал этот священнослужитель, в Майский праздник, или на Троицу, все селяне, презрев Христову веру, отправлялись ночью в леса и рощи, где всю ночь проводили в нечестивых игрищах. Филипп Стаббс считал, что этим забавам покровительствует сам Сатана.
РИТУАЛЫ, СВЯЗАННЫЕ С ПЛОДОРОДИЕМ
Как и все земледельческие народы, жители сел и деревень средневековой Европы практиковали особые магические ритуалы, повышающие плодородие растений и животных и оберегающие урожай от разных напастей. Чаще всего это была древняя имитационная магия, никакого отношения к христианству не имеющая, но даже самой католической церковью она не слишком осуждалась. Разве что нарекания вызывали откровенно языческие игрища в период майских праздников.
Амулет от сглаза (V–VI век н. э.). Британия.
Museum purchase, 1989 / The Walters Art Museum
Любой важный этап сельскохозяйственных работ сопровождался специальными ритуалами и жертвоприношениями. Так, крестьяне средневековой Германии перед началом посевной и перед уборкой урожая приносили в жертву овец, ягнят, кошек, собак. Кому, каким духам приносились эти жертвы, неизвестно. Информации об этом в письменных источниках не сохранилось, но, вероятнее всего, это были древние языческие боги плодородия, часто почитавшиеся под именами каких-нибудь христианских святых.
Самым популярным персонажем в земледельческой магии была Мать Хлеба. Упоминания об обрядах, связанных с ней, встречаются во многих источниках, имеющих отношение к разным странам и народам. Вероятнее всего, изначально это была богиня, покровительствующая земледелию, ее олицетворял сноп, связанный из последних сжатых колосьев. Этот сноп, иногда сделанный в виде женской фигуры, называли Матерью Хлеба, приносили домой и оказывали ему почести, затем убирали в амбар до следующего года или до начала обмолота. В некоторых районах Германии такой сноп в виде женской фигуры окунали в емкость с водой, чтобы обеспечить на следующий год дожди в пору созревания урожая. То есть мы и здесь видим пример древней имитационной магии.
Если Мать Хлеба приносили в дом, где есть замужняя, но не рожавшая женщина, то в этот сноп вкладывали куклу, изготовленную из соломы, изображавшую ребенка. Женщина развязывала сноп и одаривала монетами тех, кто его принес. Такой обряд должен был обеспечить рождение в семье ребенка до следующего урожая.
Во Франции последний сноп называли Матерью Пшеницы или Матерью Овса, в Бретани — Матерью
