"Girlboss" и замену его "девушками-работницами мира девушек". В ней она утверждала, что женщины - особенно представители поколения Z и миллениалы - недовольны работой и что "Girlbossing" - это ответ на все их проблемы. Ее статья последовала за интернет-движением 2021 года "Я не мечтаю о работе", которое собрало множество свидетельств молодых работниц, не желающих выполнять типичную работу 9-5. Это движение получило свою долю критики, поскольку, опять же, ответом на проблему часто было стать фрилансером, быть собственным боссом, но хорошим/этичным! Поэтому Girlunion стремится предложить альтернативное решение. Он надеется направить чувство неудовлетворенности и желание перемен на защиту интересов работников. Основанный на переосмыслении термина "девушка-босс", "Girlunion" надеется обратиться к женщинам, работающим во всех секторах экономики, любого класса и происхождения. Как и "девушка-босс", она хочет расширить права и возможности работниц, но, в отличие от "девушки-босса", она отвергает подход капиталистических феминисток, основанный на "просачивании денег". Доун Фостер назвала книгу Сэндберг "Lean In" манифестом немногих. Она пришла к выводу, что "выход" из корпоративной модели - более эффективный способ добиться перемен, чем "вхождение". Она хотела, чтобы феминизм отошел от своей либеральной, пастельно-прогрессивной, "просачивающейся" повестки дня и вернулся к главному - признанию и исправлению материального и политического неблагополучия женщин.
С учетом этой цели girlunion, как правило, выглядит противоречиво. Он стремится сделать феминизм рабочего класса крутым, переприсваивая то, что сделало крутыми девушек-боссов. Стратегия использования идентичности (в данном случае женской) в качестве объединителя исторически была эффективной в расширении социальных движений и достижении успехов. Однако движения, основанные на идентичности, часто поглощаются структурами, которым они пытаются противостоять.
Такие хэштеги, как #blacklivesmatter, #bodypositivity и #girlpower, встречающиеся на страницах активистов, быстро попали в рекламные кампании корпораций. Red-washing, как это теперь называется, использует язык и эстетику социальных движений, чтобы придать бренду видимость прогрессивности. Таким образом, корпорации превращают активизм - быть феминисткой, выступать против изменения климата - в нечто забавное, в то, что можно купить. Возможно, вы помните кампанию Pepsi, в которой модель Кендалл Дженнер вышла на акцию протеста, чтобы предложить банку Pepsi полицейскому, превратив тем самым Pepsi в миротворца. Gillette также призвал мужчин отказаться от токсичной маскулинности в рамках своей кампании, вдохновленной #MeToo. Такая форма дружественного капитализму прогрессивизма дерадикализирует социальную справедливость и придает блеск активизму. Проблема не столько в том, что это недостаточно далеко - никто не ждет от корпорации радикальности, - сколько в том, что это мешает нам идти дальше. Я имею в виду, что она закрепляет идею о том, что мы можем решить все проблемы с помощью этического капитализма. Что этический капитализм - это реалистичный прогрессивный вариант.
Когда я думаю о Girlunion, я думаю о том, что Girlpower встречается с Рози Риветер - сочетание, которое создано для того, чтобы быть поглощенным капитализмом. Girlunion сохранила инфантилизирующий, девчачий аспект girlboss, который многим не понравился из-за того, как деполитично и гетеронормативно он звучал. Статья Евы Ливингстон о girlunion попала на страницу журнала о моде и культуре i-D в Instagram. Забавно, что она последовала за публикацией обложки неожиданного номера i-D с изображением главной девушки-босса Ким Кардашьян неоднозначно заявила, что в наши дни женщины не хотят работать
Хотя это шаг в правильном направлении, тенденция "girlunion" может быть неприемлема для "99 %" женщин. Поэтому Доун Фостер предпочла использовать фразу "феминизм рабочего класса", но опять же, может ли большое количество людей идентифицировать себя с ним? Что мы понимаем под "рабочим классом"? Сиделка, живущая в пригороде Ливерпуля, несомненно, будет восприниматься и, конечно, идентифицироваться как рабочий класс. Но как насчет, скажем, библиотекаря с высшим образованием, живущего в Дублине? В одном из отрывков книги "Прекрасный мир, где ты? Салли Руни исследует, что значит быть представителем рабочего класса в XXI веке. В нем ее героиня Эйлин, библиотекарь с высшим образованием, живущая в Дублине, предполагает, что она - рабочий класс, на что другой персонаж, Гэри, с горечью отвечает, что рабочий класс - это не мода, а самосознание. Тогда Эйлин спрашивает его, каким образом то, что она отдает половину своего дохода в аренду, не владеет никакой собственностью и подвергается эксплуатации со стороны босса, не делает ее частью рабочего класса.
Если феминизм рабочего класса хочет развиваться внутри феминистского движения и стать его главным источником вдохновения, то необходимо расширить определение рабочего класса, чтобы больше людей могли себя с ним идентифицировать. Во Франции, например, наша система классового деления побуждает нас идентифицировать себя как средний класс. Категория нижнего среднего класса вынуждает семьи с низким уровнем дохода и некоторых образованных работников (таких как Эйлин) оставаться в пузыре среднего класса. С другой стороны, работники с высокими доходами неохотно относят себя к высшему классу. Вместо этого они предпочитают ярлык "верхний средний класс". Вера в существование почти всеобъемлющего среднего класса, символа социальной мобильности, мешает людям, которые работают ради заработка и видят, как большая часть их дохода уходит на удовлетворение их основных потребностей, развивать сознание рабочего класса.
Феминизм рабочего класса также должен столкнуться с нежеланием женщин рабочего класса идентифицировать себя как феминисток. Такое нежелание коренится в том, что феминистское движение исторически возглавлялось буржуазными белыми женщинами, а это не то, с чем идентифицируют себя женщины рабочего класса - многие из которых имеют цвет кожи. Признание этих межсекторных идентичностей в феминизме помогает разрушить вертикальность движения и вместо этого способствует формированию коллектива различий. Другими словами, феминизм не может быть амбициозным, если он не готов ликвидировать свой собственный дисбаланс власти.
Неудивительно, что корпоративный мир интегрировал концепцию межсекторности, проводя семинары для повышения осведомленности сотрудников и руководителей. Это удобно сводит межсекторность к пониманию того, что люди обладают многомерными идентичностями и что каждый может испытывать различные уровни дискриминации на основе этих идентичностей. Но капиталистическая версия межсекторности помогает лишь избранным войти в 1%. Именно это и произошло с феминизмом "Девочка-босс" - движением, которое поощряло (преимущественно) белых женщин вступать в мужские круги и становиться высокооплачиваемыми боссами или менеджерами. (Аболиционистка Соджорнер Трут проложила путь к материализации этой концепции, когда задала вопрос "Разве я не женщина?" на съезде за права женщин в 1851 году, подчеркнув тем самым свою особую идентичность как чернокожей женщины.) Правда, основательница концепции межсекторальности, чернокожая исследовательница Кимберле Креншоу, на самом деле не включала капитализм и класс в свой первый анализ. Однако феминистские мыслители, пришедшие до и после нее, сделали это. Они утверждали, что смысл межсекторальности заключается в том, чтобы помочь нам определить различные формы угнетения, с которыми сталкиваются люди, с целью их полного уничтожения.
