Красота Софии досталось от матери. Если Ян унаследовал все черты своего отца-пруссака и даже в хорошем настроении выглядел так, словно с неба вот-вот пойдет дождь из жаб, то его сестра выглядела ярким лучиком и в мрачном поместье Эссенов.
Рыжие волосы, задорно вздернутый носик, очаровательные ямочки на щечках и зеленые глаза, в которых будто бы от рождения поселилось ожидание радостного удивления. Еще не распустившийся, этот цветок, без сомнения, вскружит головы многим мужчинам.
— Но ты казнишь себя, — закончила София. — Ты принял решение, был уверен в его правильности, но сейчас сидишь с таким видом, будто все наши предки огласили в отношении тебя вердикт — предатель!
— А это не так? — кисло ухмыльнулся Ян. — Так-то получается, что я, будучи последним из рода, отказался выполнять обязанности…
— Ян! — мягко прервала его сестра. — Но ведь ты сам говорил, что у нас попросту не хватило бы денег на содержание дома без жалования Стража. А тебе оно не светило еще три года.
— Говорил.
— И это не говоря о том, что один бы ты охотиться не смог. Даже мы вместе не смогли бы… Вообще, я считаю, что дядя Богдан прав. И отец об этом говорил, когда… — тут девочка немного запнулась, но быстро поправилась. — Раньше. Помнишь, он ведь собирался отправить меня во Львов в этот самый Гимнасий! Потому что понимал — дома нас ничего не ждет, кроме охоты. Которая нужна-то была лишь для того, чтобы прокормиться!
— Адские твари…
— По-прежнему выходят за Пелену, да! Но какие? Дохлая стая Гончих раз в месяц, с которой фермеры в большинстве своем справляются сами? Гона не было почти сорок лет, серьезные демоны давно не покидали Геенны! Наша служба превратилась в фикцию!
— Это не так!
Вместо Яна эту фразу произнес Богдан Коваль.
Он вошел в столовую стремительно. Широко шагая, двинулся от двери к столу. Вид у него был слегка помятый, будто он не спал всю ночь, лишь под утро прикорнул, да и то в весьма неудобной позе. Сняв легкий плащ, он бросил ее на руки горничной, попросив вслед за этим и ему накрыть на стол.
София и Ян поднялись, приветствуя своего опекуна, на что тот сразу же замахал руками.
— Давайте сразу очертим наши отношения, дорогие мои, — поправив печально висящие усы, он уселся напротив Яна и с улыбкой посмотрел на обоих. — Это ваш дом. Я ваш дядя. Этикет, все эти правила приличия и пять видов вилок для разных блюд остаются за стенами дома. Здесь есть только близкие, пусть пока еще и довольно малознакомые люди. Так что никаких вскакиваний из-за стола с поклонами, никаких «не соблаговолит ли господин Коваль» и тому подобной чепухи я видеть и слышать не желаю. Ведите себя здесь так, как у себя дома.
— Дома мы убивали чудовищ, — буркнул Ян.
Он тут же пожалел о своей резкости, ведь от родича ничего плохого он не видел, напротив, только хорошее. Однако что-то мешало ему просто принять над собой старшего, по сути, замену отцу. И дело было даже не в той скорби, которую юноша испытывал до сих пор. А в том, что он уже успел примерить на себя роль главного в роду. И ему почему-то не хотелось вновь уступать первенство.
— И поэтому в вашей жизни был смысл, верно? — хмыкнул Богдан, словно не заметив ершистого замечания племянника. — Да, тут с этим сложнее. Большая часть чудовищ, обитающих в этом городе, неуязвима для честной стали или магических конструктов, а в качестве оружия использует не когти и клыки, а уложения, положения, уставы и прочие многотомные сочинения. И кстати, София, ваша жизнь в Марке не была фикцией. Пожалуйста, не обесценивай того, за что отдали жизнь ваши родители.
— Но вы же сами! — вскинула тут же девочка. — Вы сами сказали Яну, что с нашей работой теперь могут справиться и солдаты!
— Ключевое слово — теперь, моя дорогая. — Тут перед ним поставили тарелку с сырниками и соусницу с вареньем, после чего на несколько минут мужчина погрузился в процесс принятия пищи.
Судя по всему, оголодал он изрядно. Как бы подчеркивая свои слова о слабом значении этикета, он брал румяные творожные оладьи руками, обильно обмазывал их вареньем, после чего целиком отправлял в рот, умудряясь при этом не испачкать усов. Расправившись с последним, а их на тарелке было шесть штук, он промокнул губы салфеткой, сделал долгий глоток морса, после чего, извиняясь, улыбнулся и продолжил говорить:
— Так вот, теперь. Теперь, дорогая моя, у нас есть сильные типовые конструкты, которые может ставить даже вчерашний выпускник Гимнасия в ранге Белого рыцаря и скорострельные штуцеры с модумными пулями. У нас есть отлаженная система подготовки магов младшего и среднего звена, которых один только Львовский Гимнасий выпускает в год около пятидесяти человек. У нас есть система раннего оповещения о Прорывах, способы обнаруживать тварей за пределами Геенны по остаточной ауре и еще много чего. Когда же ваши предки взяли на себя заботу о безопасности проживающих в Марке и за ее пределами людей, у них были лишь слегка усиленные магией мечи и копья. Ваши родовые конструкты, идеально подходящие для того, чтобы разить адских тварей, появились в результате сложных проб и жестокой практики, а ваши деды с бабками кровью оплатили каждую ошибку в расчетах оных.
Ян смотрел на родича и не мог поверить в то, что слышит. Не сказать, что он опровергал все сказанное им раньше во время первой их встречи, но определенно, теперь он подавал свою точку зрения под совсем иным углом.
— Но многое изменилось, как я уже говорил твоему старшему брату, моя дорогая. Валашская Геенна затихла, а появление новых толкает наших воинственных соседей, тех же османов, например, на необдуманные поступки. Сегодня поле битвы Эссенов сменилось — вот как стоит думать, Ян. Не брошено, не оставлено, а именно — сменилось.
Он некоторое время помолчал, как бы давая юноше правильно уяснить свои слова, после чего сменил тему.
— И, кстати, о Гимнасии. Сегодня нас ждут на тестировании в Экзархате, после чего можно будет подавать ваши заявления на обучение.
Ян уже обсуждал с дядей их обучение в Гимнасии, но не думал, что время туда поступать наступит так скоро. Даже стало немного не по себе, когда он понял, что уже завтра-послезавтра ему предстоит знакомиться с толпой сверстников, которые наверняка будут смотреть на него как на деревенщину из глубинки. Кем, как выяснилось за каких-то пять дней жизни во Львове, он и являлся.
Софию же волновали совсем другие вопросы. Она с нетерпением ждала начала учебы, а вот упоминание Экзархата ее напугало.
— А почему тестирование проводят в Экзархате? — спросила она. Дома, в Черновицах, этим занимался отец.
— Порядок такой, моя дорогая, — развел руками Богдан. — Контролем за даром занимаются церковники. Его развитием и ростом — сами маги. Но ты не волнуйся, в том нет ничего страшного! Просто посмотрят, как сейчас вита в теле функционирует, какова ее направленность и потенциал. В вашем случае, конечно, понятно, что направленность родовая, но без формального тестирования в Экзархате в учебное заведение поступить нельзя.
