может, потеряв нареченную, устраивать в собственном дворце приемы? Что сейчас движет Джеймсом Стеферсоном и о чем он думает?
Ходят слухи, что Джеймс одержим идеей снова открыть портал Бездны, чтобы последовать за своей истинной, но так ли это — нам остается только гадать. В любом случае, в нашем мире нет достаточно сильных магов, чтобы открыть межмировой портал, но осознает ли это убитый горем император? И так ли сильно его горе, если он даже не желает в память о своей возлюбленной отдать должное традициям и элементарному уважению?!
Возможно, Его величество в ближайшем будущем все же выйдет к своему народу и объяснит всем нам причины своего странного поведения. Если это защитная реакция на горе, мы поймем его и простим, а если это что-то другое, то даже не знаю, что и сказать…
Будем верить в лучшее и надеяться, что наш император справится со свой потерей, и нам не будет за него стыдно.
Пока императорский дворец не реагирует на произошедшее с принцессой Тьмы, считаю, что долг каждого мага в Велании почтить память прекрасной Эвелины и отказаться от участия в праздничных мероприятиях.
Каждый должен узнать и осознать, что больше нет той, кто являлась архидемоном и последним носителем истинной магии, она погибла за нас, и мы сохраним память о ней навсегда!
До скорых встреч!
Вечно Ваша, Николь Колинг».
Энджелл пробежал взглядом другие газеты, но там писали примерно то же, что и Николь Колинг. Все оплакивают Эвелину и осуждают Джеймса.
— Надо же, чтобы маги полюбили ее, ей надо было всего лишь умереть! — саркастично проговорил полудемон.
— Они благодарны ей за то, что она сделала, — сказал Найджел. — И подданные Велании не понимают Джеймса.
— Если он сейчас им скажет, что не верит в смерть принцессы Тьмы и собирается пройти обряд перерождения в надежде стать архидемоном, чтобы призвать Лину из мира Бездны, поверь, будет только хуже, — с сарказмом произнес Энджи. — Пусть лучше все остается как есть, в свое время все разрешится.
Когда Энджелл сам увидел в парке веселящихся аристократов, его покоробило, но поразмыслив, он понял, почему Джеймс не пресекает все это. Если тот сейчас введет траур по Лине, у него внутри что-то сломается. И Джеймс боится, что сам может перестать верить, что принцесса еще жива. А с каждым днем верить в это становится все труднее и труднее.
Наверное, поэтому Джеймс и не комментирует ее исчезновение и не общается с народом. Если все будет гладко, и Джей пройдет обряд перерождения, она вернется, и траур по живой девушке будет неуместен, а если нет, то его объявят сразу по двум. По Эвелине и Джеймсу.
— В храме Вечности действительно установили мемориальный артефакт? — спросил Най.
— Да, Шелиак почти все время проводит там, — ответил полудемон. — Сейчас там работают лучшие маги-артефакторы Харома, устанавливают иллюзорные голограммы по воспоминаниям ее отца и тех, кто знал ее. Я был там сегодня утром, и, если честно, становится страшно, как точно они воспроизвели ее образ. Она выглядит как живая.
— Я тоже хочу побывать там, — сказал Найджел.
— Не стоит, — поспешно ответил Энджелл. — Иллюзорная Лина убивает надежду, что она жива и просто находится в другом мире, далеко от нас. Я сам чуть не расплакался в этом храме, когда увидел ее такую красивую, веселую, сильную и такую… нереальную. Я больше и ногой туда не сунусь, пока мы не проведем обряд перерождения!
— Я просто скучаю по ней, — грустно сказал Най.
— Я тоже, — искренне произнес демон.
Энджеллу не хватало ее, не хватало ее советов и жизненной силы. Она всегда знала, как правильно поступить и что сделать. А сейчас он даже не был уверен, что они приняли верное решение проводить обряд перерождения, и посоветоваться ему было не с кем! Лины нет рядом, а без нее у него самого как будто не было почвы под ногами. Руководство Охранным патрулем в одночасье свалилось на него, и он не понимал, как в свое время у нее получилось так быстро организовать работу такого аппарата! Он сам сейчас успевал только решать горящие вопросы и подписывать необходимые документы, не вникая в работу дознавателей и защитников! А она все это контролировала… У нее даже в финансовом отделе был порядок, а ему страшно было туда заходить, там наверняка уже случилась мировая катастрофа!
Поэтому он и пошел в храм Вечности, трусливо надеялся увидеть ее и понять, что ему самому делать дальше. Но там он не нашел ответов. Там была не та Лина, которая могла ему помочь, там был призрак подруги, который чуть не пошатнул его веру, что на еще жива.
Не стоит Найджелу и тем более Джеймсу видеть это. Слишком больно. Слишком тяжело осознавать, что сейчас ее нет в их мирах, и получится ли вернуть настоящую Лину — пока большой вопрос. Все, что они сейчас могут, это только ждать.
Глава 9
Джеймс. Империя Велания. Три дня спустя
— Сын, так не может больше продолжаться! — ко мне в кабинет без стука ворвался отец и возмущено уставился на меня.
Не отрываясь от бумаг, я мазнул по нему взглядом.
— Мне сейчас некогда, поговорим потом, — наверное, уже в тысячный раз я произносил эту фразу, когда ко мне заходили родители или дядя и пытались завести разговор о том, что Велания должна прокомментировать произошедшее в храме Вечности и ввести траур. С министрами и советниками я не был столь тактичен, и одного вышвырнутого за дверь мага было достаточно, чтобы больше ко мне с такими вопросами никто не подходил.
— Нет, Джеймс! — воскликнул Уильям. — Ты должен дать пояснения по поводу Эвелины и почтить ее память! Шелиак уже открыл для магов свободный доступ в храм Вечности, где установлен мемориал Лине! Туда началось настоящее паломничество наших подданных! И они не понимают, по какой причине император молчит и не введет траур по своей нареченной! И мы все не понимаем, что с тобой происходит! На тебя уже без слез не взглянешь! Посмотри на себя в зеркало, выглядишь как приведение!
Прошло уже семь дней с момента закрытия портала. Семь дней Лина находится в мире Бездны, и я понятия не имею, что с ней! Как я должен выглядеть? Радостно и лучиться счастьем?
Мой брачный узор исчез полностью, а через несколько дней растаяла и связь истинных. Как и обещал Оракул, она не разорвалась, а просто перестала существовать, как будто ее никогда и не было. Только обручальный браслет остался нерушимым доказательством,
