этих двух придурков с первого курса — тоже.
— Но вдруг они узнают, кто это сделал? — Тая опасалась, она полагала, что если люди могут сделать гадость, они её непременно сделают.
Такие вот люди, от которых невозможно ожидать более ничего.
— Там прилично заколдовано.
— А ты откуда знаешь?
— Ну, я разве что подал идею и подсказал, как сделать, и частично заколдовал эту штуку тоже я.
Ничего себе! Макс так умеет?
— А… дальше?
— К Милославской с результатами уже пошёл Дариуш, он же приличный, он к ней и по другим делам ходит, он объяснит ей нормально, что и как. Должен написать в чат о результатах, кстати.
— Расскажешь? — осторожно спросила Тая.
— О результатах? Конечно, это ж тебя тоже касается. Просто если кто и может вломить этим двоим, так это Милославская. Ей нет разницы, кто их родители.
— Не верю, не может ей быть разницы.
— Вот увидишь.
Солнце солнцем, но они всё равно замёрзли. И едва не пропустили треньканье Максова телефона.
— О, что я говорил? Милославская всё выслушала и материалы приняла, сказала, завтра к утру сообщит своё решение. Гуляем?
— Гуляем, — кивнула Тая.
— Или холодно уже?
Вообще он тоже без шапки, и вообще нараспашку.
— Наверное, я могу погулять ещё немного.
— Так, я понял. Пошли греться. Десять минут до моего дома, и жареные пельмени?
— Какие ещё… жареные пельмени?
Пельмени бывают с бульоном в тарелке или вот ещё в горшочках, Полина Владимировна готовит такие в духовке.
— Ну как, берёшь и жаришь. Это, наверное, моя самая любимая еда. Из простого. Вкуснее жареной картошки и макарон.
Тае никто не предлагал жареную картошку и макароны. Жареная картошка вредна, а макароны…
— Макароны — это паста? — рискнула она спросить.
— Ну вроде того, ага. Но их надо с чем-то. А пельмени просто пожарить и есть со всякими соусами.
— И… где их подают?
— Да у меня дома же, это недалеко.
Пойти домой к однокурснику? Наверное, ничего страшного? И… ей уже нечего терять, да?
— Хорошо, идём.
10. Жареные пельмени
Макс не ожидал, что его импровизация так хорошо сработает. Но — сработало, и вот они с Тайкой идут к нему в гости!
Он судорожно вспоминал, насколько велик его обычный домашний хаос. Вдруг не страшно? Он- то не замечает, а вот мама сразу видит. Правда, мама в командировке, и вернётся в конце недели, она сама не знает, когда. Или предупредит, или нет, бывает по-всякому. Будет ли у неё возможность предупредить.
В общем, мамы дома нет, поэтому Макс питается сам. Он сделал запас пельменей, чтоб не бегать в супермаркет каждый день, и вот теперь позвал девушку не в ресторан какой пафосный, а есть эти самые пельмени. Он дурак, да? Ладно, поглядим.
За мостом уже оставалось не слишком далеко, вот уже и его дом — старый, здоровенный, построенный в начале прошлого века, с двором-колодцем — как полагается. Просто лет сколько-то назад его отреставрировали, вылизали и превратили в навороченный жилой комплекс. И Максу отломилось тут жить только из-за мамы, в смысле, её службы, они смогли продать маленькую квартирку на южной окраине и с доплатой купить вот эту. Две маленьких спальни и гостиная, тоже не слишком большая, и кухня, ну и ванная-туалет. Нормально. У одноклассника Мишки, того, который сейчас в Паризии — девять комнат в двух верхних этажах, если не одиннадцать. Ну а Максу с мамой нормально. И пока мамы нет, он полный хозяин всех трёх комнат. Ладно, двух, в её спальне им делать нечего.
Он ещё успевал болтать — про школу и ещё бог знает, про что. Тайка же рассказала, что училась в школе на Полуночных островах — на англицийском, да, всю дорогу на нём. Но дома говорили по-русски, и ещё у неё был учитель русского и литературы, и она каждый день занималась с ним удалённо, и сдавала в конце каждого года экзамен, как все, и выпускные экзамены сдавала дважды — по тамошней программе и по здешней. Макс подумал, что не потянул бы.
Он поздоровался с консьержем Павлом Петровичем и юркнул с Тайкой за руку в лифт. Третий этаж — недалеко. Зайти домой, осмотреться… ничего страшного, всё отлично. В его спальне что попало, конечно, но есть пельмени можно и в гостиной.
— И ты что, прямо сам готовишь себе эти пельмени? — интересовалась Тайка.
— Ну а кто мне их пожарит? Конечно, сам. Мама в командировке.
— А чем она у тебя занимается?
— Она служит. Министерство обороны, — что ещё делать боевому магу?
Это отец был воздушник, и дед с той стороны. А все остальные — военные.
— Ничего себе, — в Тайкином голосе Макс услышал уважение. — А отец?
— А он тоже служил, и погиб на задании, когда мне было пять лет.
Уж конечно, деталей Макс не знал, потому что они засекречены.
— Мне очень жаль, — сказала она, и он видел — ей правда жаль, что коснулась такой темы, что обычный вопрос нёс в себе печаль.
— Это случилось давно, — пожал Макс плечами. — Меня в этом плане воспитывали деды — с обеих сторон. Но их тоже уже нет, родители поженились в возрасте под сорок, а дедам и бабушке было за шестьдесят.
— У меня есть бабушка, папина мама. Она — бывшая декан воздушного факультета, всю жизнь там проработала. И мамина мама, но она с нами почти не видится, она живёт с маминой младшей сестрой. А дедушек уже нет. Но один из них тоже служил по международным делам, как отец, и как сейчас начинает брат. А второй был менталистом и журналистом.
В общем, они спохватились, когда на улице совсем стемнело, и ей кто-то позвонил. Правда, оказалось — бабушка, интересуется, где её носит. То есть, наверное, та бабушка ничего подобного не говорила, но — по смыслу то самое.
— Макс, спасибо тебе большое за гостеприимство, мне очень понравилось у тебя в гостях. Ты согласишься принять мое приглашение и зайти как-нибудь? Мне уже пора, бабушка беспокоится.
— Пошли, провожу.
— Я вызову такси, спасибо.
— Тогда напиши, как дома будешь, хорошо?
Хотя бы что доехала, а может быть — и не только?
И вот уже он вышел за шлагбаум и машет рукой вслед отъезжающему такси, а потом бредёт по лестнице домой, и думает. Что, он правда пригласил к себе девушку? Нереально красивую девушку? И она согласилась, и не кривила нос от его простецкой еды, и сидела тут рядом с ним на диване?
К Максу редко приходили
