было спасти. Он доставил на спасительный берег людей, для которых судьба приготовила совершенно иную смерть, нежели гибель во время шторма. Восьмерка пассажиров, которых препроводил на неф Гуго де Биго, растворилась в городском шуме, не избежав, правда, дотошного контроля со стороны служб графства.
Ханс отрешенно сидел на большом камне причала рядом со своим нефом, вытащенным на берег для ремонта или продажи – он еще не решил, как поступать с частью своей жизни и мучился в тягостных раздумьях, когда к нему подошел высокий и широкоплечий незнакомец, одетый в купеческий костюм. На голове его был черный чепец с вышитым знаком Ганзы Пяти Портов Англии. Единственным предметом, который выдавал в нем значительность его должности и положения в торговой иерархии, был богато инкрустированный кинжал в узорчатых ножнах, едва показывающий свою рукоять из-под черных просторных одежд.
– Мэтр Ханс… – осторожным, но уверенным голосом, произнес он, приблизившись к старому капитану.
Капитан поднял голову и посмотрел на него:
– Да, ви не ошибаться…
– У меня к вам дело, мэтр. – Незнакомец пристально посмотрел в глаза немцу. Тот резко вскочил на ноги, испуганно и рассеянно стал поправлять свои одежды, но гость крепко взял его за руку и сказал. – Успокойтесь. С таможенными сборами у вас все в порядке. У меня есть приятная новость, мэтр Ханс. – Он поймал удивленный взгляд капитана. – Да-да, очень приятная новость. Я решил купить у вас весь груз шерсти по средней цене, установленной на день открытия ярмарки в Брюгге.
– Ми хотите сказать, что покупайт мой мокрый шерсть?..
– Да. И, мэтр, сверх этого, мне поручено вручить вам вот это… – он протянул капитану увесистый кожаный мешочек. – Ваш английский наниматель все предусмотрел…
– О небо… – выдохнул удивленный немец, принимая кошель, – я спасен…
– Да, мэтр. Вы спасены и, поверьте мне, обеспечены работой на долгие годы. Я уже уточнил у сведущих в морском деле людей, какой ужасный шторм вы и ваше судно выдержали. Большинство из них прямо признали, что они и их суда погибли бы, но я узнал также и то, что на всем побережье едва ли найдутся два или три капитана, способные сравниться с вами в умении управлять судном в шторм или ураган.
– Это ест большой честь для мой уши… – пролепетал растроганный немец.
– Значит ли это, мэтр Ханс, что вы даете согласие на продолжение сотрудничества?
– О да, да, я давать согласие!..
– Великолепно! Тогда, мэтр, вам месяц сроку на восстановление и ремонт нефа, после чего вы должны прибыть в Англию, в Ромни, где подойдете к коменданту порта и покажете ему вот это… – незнакомец протянул серебряный медальон, на котором был грубо изображен леопард, изготовившийся к прыжку. – Только и всего…
– Яволь, майн херр! – Бодрым голосом ответил капитан и склонил голову в поклоне.
– До скорой встречи, мэтр… – незнакомец развернулся и уверенной походкой направился в город. Но, отойдя буквально несколько шагов, он обернулся и добавил. – И, одна маленькая просьба, мэтр: о нашей беседе и встрече, равно как и том, что у вас теперь будет постоянная и высокооплачиваемая работа, никому ни слова…
– Яволь… – машинально ответил капитан. – Могила…
– Емкое сравнение… – подвел итог разговора незнакомец, развернулся и покинул капитана.
Ханс тупо уставился на кошель с деньгами, перевел взгляд на неф, улыбнулся и когда снова посмотрел на пристань, незнакомца уже и след простыл – он растворился в сутолоке и толчее порта.
Когда Ханс, спустя пару часов, явился с довольным видом в ремонтные доки и протянул полную горсть золотых монет, главный артельщик молча пожал плечами и, ослепленный блеском золота, согласился восстановить и реконструировать корабль за три недели. Он даже не поинтересовался, зачем это старику-немцу так возиться со старой посудиной, ведь он мог купить, правда, чуть дороже, более свежий корабль…
Секретная служба его величества короля Англии и герцога Нормандии получила проверенного моряка и надежное судно для своих акций на континенте. Скоро Франции придется ощутить эти молодые когти и клыки, почувствовать на собственной шкуре болезненные укусы тайной войны, ощутить беспомощность, растерянность и неспособность адекватно оценить обстановку и защитить себя, свои интересы и земли от хаоса и анархии…
ГЛАВА IV. Две беседы.
Булонь. 24 декабря 1026 года.
Восемь англичан сошли на берег вместе с толпой промокших и измученных штормом пассажиров нефа. Часы тяжких испытаний, выпавших на их долю, когда страх перед смертью и инстинкт сохранения жизни возобладал над всем, так измочалили их, что на какое-то время они притупили бдительность и, наплевав на инструкции, запрещавшие им собираться вместе, расселись прямо на влажных от дождей и морской влаги бревнах, сложенных штабелями возле пирса и, подставив лица робкому солнышку, стали отогреваться и приходить в себя.
Вместе с успокоением, сменившим страх и напряжение, их тела охватывала мелкая дрожь, бороться с которой просто невозможно. Они сидели, понуро опустив головы и отдавшись этим минутам нервного резонанса, позволявшего им снова почувствовать каждую клеточку своих тел, а каждой клетке тела снова осознать то, что она жива и способна бороться и дальше за жизнь.
– Все… – произнес дрожащими губами Арнульф, – нам пора…
Он окинул взглядом товарищей, пробегая по их посеревшим лицам, грустно улыбнулся и встал. Его руки, чтобы скрыть дрожь, стали машинально расправлять складки промокшей и перепачканной одежды. Вместе с ним встали два воина, входившие в группу физического прикрытия, подняли узлы с вещами и, забросив их за свои широкие спины, произнесли:
– Мы готовы, Арнульф. – Они постарались весело посмотреть на оставшихся товарищей, но гнетущая атмосфера прошедшего шторма и кошмара, своим ужасным уроком преподавшего им трудно передаваемое ощущение простого счастья жизни, не позволяла, вот так, резко, изменить тоскливое состояние на веселье и безудержную радость. – Пока, ребята…
Пять человек, сидевших на пирсе, разом вскинули головы и молча покачали головами – сил, чтобы произнести что-нибудь в ответ у них не было.
Арнульф махнул рукой, увлекая за собой двух воинов, и, развернувшись к пирсу спиной, пошел по мокрым каменным плитам порта по направлению к городу. Два воина машинально расположились справа и слева и последовали за ним. Весенний туман скрыл их в своей молочной пелене…
Пятерка воинов, посидев еще около часа, разбилась на две группы и, сухо попрощавшись друг с другом, покинула пирс Булони и, смешавшись с толпой торговцев, наемников и зевак, растворилась в кишащем и кричащем портовом и торговом центре Франции.
Париж. Королевский дворец. Остров Сите. 27 декабря 1026 года.
Сугерий тихо постучал в дверь опочивальни короля.
