забыла как дышать.
– Ты не такой уж и высокий, – выдавила я.
Он рассмеялся.
– Я тебя раздражаю, – произнес он, поиграв бровями, – но я тебе интересен.
– Может, прекратишь? – Я никогда не осознавала, насколько это раздражает, когда оказываешься под микроскопом.
– Я предлагаю тебе сделку, – ответил он. – Я перестану пытаться прочитать твои эмоции, если ты перестанешь пытаться анализировать мое поведение.
Меня волновали многие вопросы: каким было его детство, в чем заключаются его способности, почему он советовал мне не приходить… Но если я не хочу, чтобы он тщательно изучал мои эмоции, придется добывать ответы так, как это делают обычные люди.
– Ладно, – согласилась я, – договорились.
Он улыбнулся.
– Отлично. Теперь в качестве жеста доброй воли, раз уж я потратил немало времени, забираясь в твою голову, предлагаю тебе задать три вопроса, чтобы попытаться забраться в мою.
Та часть меня, которая любила загадки, хотела узнать, какую одежду он носит, когда никого нет рядом, сколько у него братьев и сестер и кто из его родителей превратил его в человека, который слегка зол на окружающий мир.
Но я не стала спрашивать об этом. Если человеку комфортно ехать на такой скорости, то и произнести какую-нибудь белую ложь его тоже не затруднит. Я задам ему интересующие меня вопросы, а получу еще больше противоречивых ответов, поэтому я задала единственный вопрос, на который, уверена, он ответит честно.
– Почему «Порше»?
Майкл на мгновение отвел взгляд от дороги, чтобы посмотреть на меня, и я поняла, что я его удивила.
– «Порше»? – повторил он.
Я кивнула.
– Уверена, это не типичный для ФБР автомобиль.
Уголки его губ подскочили вверх, и темная тень, которая всегда присутствовала у него на лице, на мгновение исчезла.
– «Порше» – это подарок, – сообщил он, – из прежней жизни. Я поставил Бриггсу условие, что присоединюсь к программе, если он разрешит его оставить.
– А с чего бы ему не разрешать? – спросила я, с опозданием осознав, что только что потратила второй вопрос.
– Мошенничество с налогами, – ответил Майкл, – не мое, отец постарался.
По напряжению в его голосе я поняла, что возможность оставить «Порше» наверняка была не единственным условием участия Майкла в программе. Может, он попросил, чтобы государство закрыло глаза на преступления отца, а может, отец обменял сына на возможность уйти от суда, не знаю.
Спрашивать я не стала – предпочла остаться на безопасной территории.
– Каково это – участвовать в программе?
– Я в ней только несколько месяцев, – сказал Майкл. – Бриггс отпустил меня, чтобы я тебя встретил. Думаю, за хорошее поведение.
Почему-то я в этом усомнилась. Майкл, похоже, почувствовал, что не убедил меня.
– Кроме того, возможно, Бриггсу нужен человек, который сможет прочитать твои эмоции и определит, не являешься ли ты взрывоопасным хранилищем ярости, которое лучше не подпускать к секретным документам.
– Я прошла проверку? – спросила я, добавив нотку насмешки.
– Ой-ой, – откликнулся Майкл, – это четвертый вопрос.
Внезапно он дернул руль влево, повернул на сто восемьдесят градусов, а затем резко рванул направо. Через несколько секунд мы остановились на парковке рядом с постройкой, похожей на ангар в аэропорту.
– Что? – спросила я, внимательно осматривая изящно очерченный металлический корпус. – Что это такое?
– Это? Частный самолет, – ответил Майкл.
– Дай угадаю, – сказала я, только отчасти в шутку, – ты поставил условие, чтобы тебе оставили частный самолет, если ты вступишь в программу?
Майкл фыркнул.
– К сожалению, он принадлежит ФБР. Когда Бриггс не занят тем, чтобы заставлять молодых и впечатлительных делать за него грязную работу, он работает в спецгруппе, которая выполняет задания по всей стране. Самолет экономит время в дороге. Для нас это просто приятный бонус.
– Кэсси, – агент Бриггс поприветствовал меня в ту же секунду, как я вышла из машины. Только назвал по имени, ничего больше.
Майкл нажал на кнопку, и багажник открылся. Я забрала свою сумку, а Майкл одарил Бриггса взглядом, очень похожим на укоряющий взгляд бабушки.
– Вы просто собираетесь тут стоять? – спросил он агента ФБР.
Бриггс помог мне с сумкой. Майкл поймал мой взгляд.
– Немного насмешки, – прошептал он, – а также остаточные проявления смущения.
У меня ушла секунда на то, чтобы понять, что Майкл не интерпретирует эмоции Бриггса. Он это про меня.
«Я перестану пытаться прочитать твои эмоции, если ты перестанешь пытаться анализировать мое поведение».
Лжец.
Не говоря больше ни слова, Майкл повернулся и бодро зашагал к самолету. Когда я поднялась на борт, он уже развалился в заднем ряду кресел. Он смотрел вверх, поза выглядела приглашающей, а взгляд велел держаться подальше.
Заставив себя отвести взгляд, я села в следующем ряду перед ним, лицом к кабине. Посмотрим, как хорошо он прочитает мои эмоции, если ему будет виден исключительно мой затылок.
– Вот что я тебе скажу, – прошептал Майкл, достаточно громко, чтобы услышала я, но не Бриггс. – Если пообещаешь не изводить меня молчанием, я бесплатно разрешу тебе задать четвертый вопрос.
Когда самолет взлетел и город, оставшийся позади, стал маленьким, я повернулась к Майклу.
– Ты оставил «Порше» в Денвере? – спросила я.
Он наклонился вперед так, что его лоб почти коснулся моего.
– Дьявол в деталях, Кэсси. Я ни разу не сказал, что «Порше» – моя единственная машина.
Ты
С последнего раза прошло много дней, и день за днем ты переживаешь свой провал, снова и снова. Каждая минута – пытка, и теперь время поджимает. Ты уже не можешь позволить себе роскошь искать идеальную девушку. Ту самую девушку. В той, что выбираешь теперь, нет ничего особенного, кроме цвета волос.
Он напоминает тебе о ком-то другом, и этого достаточно. Пока что.
Ты убиваешь ее в номере мотеля. Никто не заметил тебя на входе. Никто не увидит, как ты уйдешь. Ты залепляешь ей рот клейкой лентой. Тебе приходится представлять, как она кричит, но ее взгляд того стоит.
Ты действуешь быстро, но не слишком быстро.
Власть у тебя.
Ты контролируешь все. Ты решаешь. Ты вонзаешь нож в плоть под ее скулой. Ты срезаешь густой макияж – и кожу – с ее лица.
Вот так. Так лучше.
Тебе становится лучше. Ты держишь все под контролем. И ты знаешь, что, хотя у тебя не было времени делать фото, ты никогда не забудешь, как кровь запятнала ее волосы.
В некоторые дни тебе кажется, будто ты занимаешься этим вечно. Но, сколько бы их ни было, каким бы совершенным ни становилось твое умение показать им, кто здесь ты и кто они, какая-то часть тебя всегда знает, что…
…достаточно хорошо не будет никогда;
…идеально не будет никогда;
…такой, как первая, не будет никогда.
