о происходящем в Европе не хуже вас самих. Но придет день, когда в их среде появятся зачинщики, которые приведут эти мыслящие массы в движение; и что вы можете им противопоставить? Какую силу? Если когда-либо существовало на свете государство, намеренное покончить жизнь самоубийством, то это Англия. Она держит Индию при помощи оружия в полной своей власти и в то же время прилагает все возможные усилия, чтобы побудить покоренную страну сбросить ярмо.
– А вы не находите, – отозвался я, – что, когда наши границы соприкоснутся, чего так желает ваше правительство, зачинщиков в тех местах будет намного больше, чем даже сейчас в Индии?
На этот вопрос он не ответил, прикурив сигарету и сменив тему разговора. Проблема, которую он поднял до этого, несомненно, была серьезной. Тем не менее существует как минимум один довод в пользу дальнейшего развития образования в Индии – чем лучше будет образовано местное население, тем больше у него шансов понять, что его интересы будут гораздо лучше соблюдаться под британским, нежели под русским владычеством. Однако это не закрывает вопроса о том, не предпочтут ли индусы самоуправление, и вопрос этот, несомненно, когда-нибудь станет насущным.
Помнится, однажды на борту парохода транспортной компании «Пенинсулар энд Ориентал» я познакомился с высокообразованным индусом, и мы с ним тоже разговорились. У него был обширный опыт путешествий по Англии, где его всегда хорошо принимали. На мой вопрос о том, насколько в Индии симпатизируют англичанам, он ответил очень просто: «Вы великая нация. Английский народ преданно служит устроению своего государства. Насколько бы вам понравился иностранный правитель, установивший власть над вашей страной?»
На следующий день я отправился с визитом в британское посольство, но никого там не застал, кроме военного атташе, который был так занят какими-то упражнениями, что не смог со мной повидаться. Потом у меня была встреча кое с кем из моих старых друзей, и мы завели разговор о предстоящем мне путешествии. Все они высказали довольно пессимистичный взгляд на мое предприятие.
– Какая Хива?! – воскликнул один из них. – Может, сразу тогда на Луну? Открыто препятствовать русские вам, конечно, не станут. Просто будут давить на наше Министерство иностранных дел, чтобы приказ о возвращении пришел вам оттуда. Русские склонны к подозрительности не менее, чем жители Востока, поэтому они решат, будто вы присланы нашим правительством взбудоражить хивинцев. Русские никогда не поверят в то, что офицер направляется в Хиву из одной любви к путешествиям, да к тому же за свой счет.
– Кстати говоря, – вмешался другой мой собеседник. – Не так давно один офицер, собиравшийся в Туркестан, решил взять с собою слугу, англичанина по происхождению. Этот мужчина, я полагаю, служил прежде рядовым во 2-м лейб-гвардейском полку. Каким-то образом все это стало известно одному русскому генералу. Он велел привести к себе этого слугу и задал ему вопрос: «Ты когда-нибудь в “Таймс” корреспонденцию писал?» Бывший лейб-гвардеец, усмотревший в этом вопросе проверку своих способностей, ответил: «Никак нет, сэр. Но если надо – всегда готов». На что генерал сказал ему следующее: «Давай мы с тобой вот как поступим, братец, – ежели я узнаю, что ты написал в Англию хоть строчку об увиденном здесь, я прикажу тебя повесить». Лейб-гвардеец обеспокоился. Он хорошо умел чистить лошадей, и ни один его помысел не выходил за пределы этого призвания; а тут ему вдруг объявляют, что повесят, если он напишет письмо! Но он же имеет право писать друзьям? Короче, он пошел к неким чиновникам в Петербурге и стал просить у них совета. В итоге он все-таки поехал со своим хозяином, однако добрался лишь до Казани, где был получен приказ о его немедленном возвращении.
Русские солдаты, похоже, не слишком осведомлены о том, что они делают в Средней Азии, а генерал Кауфман предпочитает об этом не распространяться. Судя по тем отзывам, которыми в дальнейшем делились со мной очевидцы тамошних событий, я не могу удержаться от мысли, что генерал, пожалуй, не уступил бы в находчивости даже неверному управителю из Евангелия от Луки.
Ближе к вечеру я нанес визит секретарю американской дипломатической миссии в Петербурге мистеру Скайлеру. Он прежде уже бывал в Ташкенте и Бухаре, добравшись вместе с энергичным корреспондентом газеты «Нью-Йорк Геральд» мистером Мак-Гаханом до Форта N2 1. В ходе своих путешествий мистер Скайлер сумел собрать много весьма полезных сведений. Насколько я знаю, он единственный дипломат, которому русские позволили посетить свои восточные владения. Он обладает пытливым умом и дотошным вниманием к деталям, русский язык его превосходен. Анализируя положение дел в Туркестане, он сумел проникнуть в самую суть вещей там, где взгляд любого другого наблюдателя ограничился бы поверхностным обзором. Отчет его был отправлен в Вашингтон, где его впоследствии опубликовали в так называемой «Голубой книге», являющейся правительственным вестником. Русская администрация Туркестана осталась не очень довольна этим отчетом, поскольку мистер Скайлер не стал в нем скрывать неприятные для нее детали. Однако во всех других отношениях он одобряет российскую политику в Средней Азии. Укрепление русских в этом регионе он находит полезным для интересов Соединенных Штатов, поскольку оно ограничивает британское влияние на Востоке.
Мистер Скайлер дал мне несколько полезных советов относительно моего грядущего путешествия. Он был занят работой над книгой, посвященной его собственным поездкам. Русский язык он стал совершенствовать с первого дня своего прибытия в Петербург, считая, что дипломат, попавший в страну, где он не способен прочесть газету или вести разговор, если это понадобится, с представителем любого социального слоя, напоминает рыбу, вынутую из воды, и жалованье свое получает не вполне заслуженно.
Нынешний канцлер Германии, кстати сказать, придерживался того же мнения. Оказавшись много лет назад в прусском посольстве в Санкт-Петербурге, первым делом он взялся за изучение русского языка, который в итоге довел до совершенства. Пример Бисмарка заслуживает подражания, однако, боюсь, до тех пор, пока экзамен по языку не станет обязательным для всех кандидатов в сотрудники нашего МИДа, дела в британском посольстве в Санкт-Петербурге будут вестись через переводчика.
Некоторое время спустя я нанес визит брату графа Шувалова, на имя которого граф любезно предоставил рекомендательное письмо, однако тот оказался за границей, о чем меня известил его слуга, и, следовательно, письмо не пригодилось.
К этому времени я уже начал немного тревожиться по поводу того письма, которое я оставил в доме военного министра генерала Милютина – особенно с учетом того, что я не удосужился дать его швейцару на чай. Как меня проинформировал один давно проживавший в Петербурге англичанин, это было большое упущение с моей стороны. Он
