я беспокоюсь, нервничаю, вот оно и выходит… Ты бы сама мне сказала: так, мол, и так, мама, не стану же я тебя силком заставлять… Не нравится — ну и шут с ним, с Борисом, мы другого парня найдем. А если что случилось, если тебя кто-то обидел, ты только скажи, я во всем тебе помогу. Я ведь твоя мама, я всегда на твоей стороне буду, что бы не случилось. А теперь скажи, доча, у тебя кто-то есть, да?
Оля отрицательно помотала головой, она еще всхлипывала, но слабо и редко. Потом достала платок и вытерла глаза, глянула в маленькое зеркальце.
— Не нравится мне твои нервы, Оленька, — продолжила Антонина Макаровна, — что-то очень легко в слезы ударяешься. Разве наш разговор — повод? В жизни, знаешь, бывают поводы и посерьезней. Ты бы сходила к психотерапевту.
— Мама, ну ты же знаешь, как я не люблю ходить по врачам.
— Никто не любит, но чтобы потом локти себе не кусать… Да ведь я же не в районную поликлинику тебя посылаю, я имею в виду нормального платного врача, специалиста. Я сама у него лечилась, время-то вон какое дерганное, суматошное. Сходи, а?
— Ну, мама — а…
— Что — мама? Кстати, там можешь полное обследование пройти, сколиоз свой детский проверить, к лору сходи, к глазнику, к гинекологу.
— Нет уж…
— Почему?
— Не хочу.
— Ну вот, опять та же пластинка.
— Не люблю врачей, — Оля скорчила гримаску и показала язык. — У них инструменты всякие и пальцы холодные …
— Это зимой, — пошутила мать.
— А летом надо отдыхать.
— Вижу, тебя не уговорить, — вздохнула Антонина Макаровна. — Ладно, вставай, пойдем завтракать.
К завтраку дочь совсем успокоилась, защебетала, как птичка, даже рассказала пару студенческих анекдотов про то, как выпускники подарили военной кафедре копию картины “Дубовая роща”, и как доцент ставил оценки за чертежи, глядя в них, как в подзорную трубу и ни разу не ошибся. Антонина Макаровна, слышала все эти истории не раз (она же главбух в Институте уже семь лет!), улыбалась в нужных местах, пока не догадалась: а откуда студентка второго курса университета знает истории про выпускников военной кафедры? Кто ей эту галиматью рассказал? И чего это она на меня иногда так испытующе поглядывает, словно проверяет или опасается?
Неужели Оля думает, что материнское сердце можно обмануть? Уж кто — кто, а Антонина Макаровна все чувствует, все понимает. Откуда эта скрытность взялась? Обычные девичьи “секреты” или что-то посерьезнее прячется за всеми этими недомолвками? Однажды ей уже пришлось отваживать одного не в меру ретивого поклонника. Сделать это было не трудно, Леня оказался парнем глупым и доверчивым, но ведь он не единственный, кто на ее красавицу заглядывается.
После ухода дочери Антонина Макаровна позвонила своей заместительнице.
— Ираида? Ты меня не теряй, я на часок — другой задержусь… Ага, в налоговом управлении, так всем и говори… И Виктору Денисовичу тоже… Пока.
Антонина Макаровна быстро собралась (чашки Слава помоет, тем более, что она вечно забывает как моечная машина включается), заглянула в кошелек, нащупала в кармане ключ от “Ауди” и вышла из дому.
Слава богу, она еще не забыла, как в поликлинике двери открываются. Сама ведь сюда бегала и кабинет тот же, а врачиха, интересно, та же или другая? Той-то уже семьдесят должно быть, поди уже наковырялась… Хотя место, наверное, не самое плохое, не стоматолог, конечно, но тоже человек с креслом. Антонина Макаровна направилась прямо в кабинет.
— Дама, вы куда? Там занято! Очумела, что ли?! — загалдела редкая, но сварливая очередь.
— Мне назначено! — бросила Антонина Макаровна и плечом толкнула дверь.
Пациентка, к счастью, находилась у стола, а не в кресле. Врачиха, как вечно они делают, что-то писала. Лица не видно, но другая, конечно, сразу видно, смена пришла. Доктор подняла лицо.
— В чем дело? Вы видите — у меня идет прием.
— Доброе утро. Я от Татьяны Алексеевны. У меня срочное дело, — Антонина Макаровна решительно села. — Я подожду.
Врачиха внимательно на нее посмотрела и ничего не ответила. Сообразительная, однако.
— Попринимаете эти таблеточки, весь курс, а потом снова сдадите анализы — вот направление, а затем еще раз придете ко мне.
— Хорошо, Наталья Яковлевна. Спасибо, до свидания.
— До свидания, — врачиха снова склонилась над бланком.
В открытую пациенткой дверь просунулась очередная голова, но Антонина Макаровна уже приступила к делу.
— Наталья Яковлевна, мне вас рекомендовали как прекрасного специалиста, только вы можете мне помочь! Я в этом уверена!
— Посмотрим. Как ваша фамилия?
— Потехина.
— Что-то знакомое. Вы карточку откладывали? Я что-то вас не помню, — врачиха перебрала бумаги на столе. — На что жалуетесь?
— На дочь, — вздохнула Антонина Макаровна.
— В смысле? — подняла бровки докторша.
— У вас дети есть, Наталья Яковлевна?
— Есть. Но при чем тут…
— Тогда вы, как мать, меня поймете. Наталья Яковлевна, я должна знать, что происходит с моей дочерью, понимаете?
— Пока не очень. Где вы оставили дочь? В приемной? Позовите, — врачиха опять попыталась склониться к своей писанине.
— Дочери здесь нет.
— Тогда приводите ее завтра, а сейчас позовите следующую по очереди.
— Вы, кажется, не понимаете…
— Нет и, кстати, Татьяну Алексеевну я тоже не знаю.
— Это мой гинеколог, это не важно.
— Гражданка, я прошу вас покинуть…
Наталья Яковлевна не договорила, потому что на недозаполненный бланк легли пятьдесят долларов.
— Мне нужно ровно пять минут, — сказала Антонина Макаровна.
— Я вас слушаю… простите, как ваше имя — отчество?
— Антонина Макаровна.
— Очень приятно.
— Я сама в районную поликлинику, извините, давно не хожу. У меня есть свой платный гинеколог.
— Это я как раз поняла. Вас ведь волнует ваша дочь?
— Вот именно. А она наблюдается у вас. Я бы хотела знать все о ее здоровье.
— Антонина Макаровна, существует врачебная тайна и я…
— Я же мать. У вас дети есть?
— Вы уже спрашивали.
— Ну, тем более! В виде исключения, а?
— Если только в виде исключения, — Наталья Яковлевна смахнула купюру в ящик стола и пододвинула телефон. Как дочку зовут?
— Потехина Ольга Станиславовна.
— Минуточку… Алло, Лена?.. Это Наталья Яковлевна. Будь добра принеси мне прямо сейчас карточку Потехиной Ольги Станиславовны… Когда обращалась, не знаю… Спасибо, детка… Антонина Макаровна, ваша дочь регулярно бывает у меня?
— Вот вы мне это и скажите.
— Хорошо, она дома живет? Ведет себя нормально?
— Конечно, она очень хорошая девочка.
— Чего же вы так волнуетесь?
Риторический вопрос остался без ответа, медсестра из регистратуры принесла карточку. Шепнула что-то на ухо врачихе, косо посмотрела на Антонину Макаровну и вышла. Видно успела заглянуть в карточку и удивилась
