них разорвал нити, что связывали пленников с магическим ядром мира. Да, титул это не просто имя да гербовая бумага — он всегда олицетворяет собой особую связь с создателями всего сущего. Жаль, их давно нет с нами. Как и любой родитель, демиурги даровали своим детям свободу, оставив после себя дары. Вот только не все оказались готовы ими делиться.
Чувствуя, как затхлый воздух забивается в нос, я ступала по уже слишком знакомому пути. Позади слышались шаги моих охранников. Белла всегда выделяла пару воинов из своей личной гвардии, чтобы те сопроводили меня к темницам. И делалось это скорее не ради моей безопасности, а ради… слежки. Вдруг я попытаюсь сбежать? Принцесса успела привязаться к новой, диковинной игрушке, которая ещё и со своими обязанностями справляется неплохо. Да и мало ли какие дворцовые секреты мне успели открыться. К тому же в отличие от заключенных таргийцев надо мной ещё не был проведен магический обряд по лишению титула.
В тот день мне «повезло» находиться в беспамятстве. Проклятый Астион переборщил с потоком маны во время проверки уровня моей магии, при том настолько, что я почти неделю отлеживалась в крыле Ашера. Второй принц отвечает за безопасность всех гостей, будь их визиты желанны, или же не очень. Потому данный момент не вызвал лишних вопросов. Что не скажешь о промедлении императора.
Многие не понимают, почему он откладывает моё лишение титула. Кто-то шепчется, что тогда находиться рядом с принцессой Мэйвера мне не будет дозволено даже в качестве горничной, а Белла на это пока не согласна. А кто-то предполагает, что это очередной хитрый ход императора.
Есть одна мятежная провинция, как раз сосед Тарга, которая будет рада пойти на уступки ради земель. Потому многие считают, что император не хочет терять разменную монету, не имеющую реальных прав на пустой трон Тарга. Ведь он не просто кусок металла — трон моей родины признаёт только великих магов. Лишь те, кого зовут Асурами, могут сесть на него, а это значит: слабо одарённая дочь одного из старейшин ни за что не справится с таким бременем.
Забавно, ведь ни одна из догадок придворных не верна.
Впереди скрипнула решётка — очередная порция стражников открыла мне путь, при этом проводив взглядами полными скрытой ненависти. Глупцы. Эти воины точно не покидали столицы, так что их неприязнь строится лишь на слухах.
Минув очередной узкий коридор, где с каждым шагом воздуха как будто становилось всё меньше, я достигла цели. Мой конвой привычно замер в отдалении. Но при этом достаточно близко, чтобы слышать даже шёпот.
Оказавшись у тяжелой двери с маленьким зарешеченным окошком, я позвала:
— Госпожа.
В сумраке камеры завозились, и, не заставив меня ждать, в островке света показалась девушка. Её некогда белые волосы находились в беспорядке, а вместо платья на ней были лохмотья, которые с трудом можно было назвать сорочкой.
— Рейна! Ты пришла, — прохрипела та, кто был мне ближе всех по духу. Ив приблизилась и, положив руки на решётку, завела обычный разговор.
Слушая поток вопросов о моём самочувствии, о том, слышала ли я что-то о других таргийцах и прочее, я вроде бы в утешающем жесте коснулась кожи кузины. Вести двойной разговор тяжело. Но это возможно, если оттачивать такой навык годами. Мы с Ив часто так делали — вслух говорили то, что от нас хотели слышать, а держась за руки, мысленно вели совсем другие беседы.
— Что решила делать дальше? — мысленно шепчет кузина, пока для наших наблюдателей звучит уже поток моих вопросов к опальной «принцессе».
— Ничего, просто ждать, — спокойно отвечаю, понимая волнения Ив. Она боится, что во мне взыграет человечность, а это грозит глупостями. — Ради мести я была готова расстаться с жизнью в день, когда имперцы решили напасть на дворец. Вот только Матушка-Судьба сделала свой ход и кто я такая, чтобы ей противиться?
Кузина облегчённо опустила плечи. Возможно, она чувствовала вину, ведь именно Ив и её отец незаметно для всех вмешивались в моё воспитание. Теперь кузина боялась, что я пойду на поводу тех эмоций, что им удалось во мне пробудить с помощью тепла, и сосредоточусь на спасении не себя, а пленников.
— Это хорошо, Рейна, — мысленно произносит Ив, но затем взволнованно добавляет: — Но что если оракул…
— Оракул — лишь юная девчонка с горсткой силы, — припечатываю, всё ещё ощущая лёгкое жжение в груди при воспоминаниях о той, кто разрушил столько судеб. — Мы стояли с ней так близко, а она даже ничего не почувствовала. Оракул Мэйвера не одной со мной крови.[2] Она всего лишь одаренный маг.
Серые глаза Ив округлились, и она озадаченно спросила:
— Тогда как такой слабый оракул смог дать настолько масштабное предсказание?
Покосившись на стражников, убедилась, что они не смотрят в нашу сторону, а только слушают и продолжила сдвоенный разговор:
— А было ли это предсказание? — поделилась с кузиной своими опасениями. — Двух месяцев здесь хватило, чтобы понять: Радужный двор отравлен сплетнями, слухами, пересудами и наветами. Наблюдая за этим, меня посетила мысль, а что если за оракулом кто-то стоит? Кто-то кому была нужна наша сила и наше падение?
— Но тогда значит,… нас оболгали, — стоило Ив прийти к таким же выводам, как её мелко затрясло, и она мысленно прошипела: — Из-за чьей-то жадности, из-за чьего-то властолюбия столько семей исчезли в драконьем пламени…
Желая успокоить кузину, сжала её руку через решётку и твёрдо сказала:
— Поэтому я ничего не буду делать. Если вся вина лежит на императоре, то он поплатится в день, когда не обнаружит в тебе спасительной магии. А если это был кто-то из его тени, то он так же познает горечь поражения в этот день. Безумные драконы перестанут слушаться даже самого сильного покорителя. Им станет всё равно кого поливать огнём.
— Делай, как считаешь нужным, — кивнула Ив, а затем пылко посмотрела на меня и продолжила: — И не пытайся спасти кого-то из нас. Иначе они узнают, поймут, что ошиблись и тогда всё будет напрасно.
Да, это именно то, чему меня учили на протяжении жизни. Пока мой дар спит, все служат мне, но на тот день, когда он проснётся, я обязана буду послужить всем. Потому, когда дворец охватил огонь, у меня было два пути: умереть и не позволить чужакам пленить уникальную магию, или же выжить и сделать всё, чтобы скрыть своё происхождение. Первый вариант был самым безопасным. Потому я выбрала его. Но что-то свыше захотело сохранить мою жизнь настолько, что разожгло
