моем женском естестве.
Завершив свое преображение в греческого бога, он направляется ко мне. Едва успеваю состряпать правдоподобно спящий вид.
— Эй, ты спишь? — зовет он меня.
Молчу. Мужик наклоняется ко мне и трогает аккуратно за плечо.
А от него приятно пахнет.
Хлопаю глазами, демонстрируя, что меня только что разбудили.
— Я в парилку. Раздевайся. Вон простыня. Я выйду — пойдешь ты. Попей чайку пока, — продолжает он раздавать команды.
Баня сейчас — это просто прекрасно, но париться в доме незнакомого мужика, пусть даже и снявшего меня с дерева…
Мозг быстро находит способ устранить смущающий элемент из композиции.
— Меня Катя зовут, а вас?
— А меня Кирилл, можно на «ты», — усмехается он и, скрываясь за дверью парилки, оставляет меня переодеваться.
Ловлю себя на том, что несмотря на то, что меня никто не видит, женская сущность заставляет меня раздеваться максимально красиво, и одергиваю себя.
Ага, раскатала губы. Не много ли ты хочешь, Катенька?
Такой мужик вряд ли мной заинтересуется. Я могу представить рядом с ним только модель Виктория Сикрет.
Своим телом я в целом довольна, но не тогда, когда рядом с тобой фитнес-совершенство.
Поэтому, задавив женские инстинкты, я быстро заканчиваю с переодеванием. Немного задумавшись, стоит ли оставаться в белье, я все-таки принимаю решение его снять. У меня со сменкой напряг, а если еще и белье пропотеет…
Господи, о чем я думаю?
Там, наверно, друзья с ума сходят, а я размышляю снимать ли мне трусы или нет!
Достаю телефон, прежде чем отключиться, гаснущий экран мне сообщает, что сеть здесь есть. Надо будет попросить у хозяина берлоги зарядник.
Да и Кирилл этот, снова мои мысли возращаются к бородатому, никакого ко мне интереса не выказывает, вон, даже париться по отдельности будем. Хорошо, так спокойнее.
Я сказала, спокойнее! И нет, меня это не задевает!
Чтобы занять себя хоть чем-то, пью чай. Вкусный. Две чашки уже выдула к моменту, когда Кирилл выходит из парилки. Тело его блестит от пота, отчего мускулы на груди кажутся еще более рельефными. Быстро отвожу взгляд от маленьких плоских темных сосков, окруженных несколькими темными волосками.
— Париться умеешь? — спрашивает он.
— Ну, так… — пожимаю плечами. — Доводилось.
— Тогда в первый заход долго не сиди, — напутствует меня Кирилл, явно не доверяя моим навыкам.
Захожу в парилку и тут же понимаю, почему он меня спрашивал. Внутри адское пекло, аж в носу жжет. Какое «долго не сиди»? Меня хватает на пять минут, после чего я мокрая как мышь вылетаю наружу и присасываюсь к своей чашке с уже поостывшим чаем.
И чуть не давлюсь, когда замечаю, что взгляд бородатого прикован моей груди. Я буквально физически ощущаю, как он следит за капелькой пота стекающей прямо в ложбинку, и краснею, хотя, кажется, после бани краснее быть уже невозможно.
Кирилл молча встает и снова идет париться, а я пялюсь ему вслед и поэтому улавливаю его движение. Мне не видно, что он делает, но очень похоже, что он поправляет член.
Мне снова становится горячо.
А может, это и есть мой подарок? Исполненное желание?
Что я там загадала?
Хотя бы одну ночь провести с настоящим мужиком?
Но что-то не похоже, что Кирилл жаждет меня соблазнить.
А перед глазами постоянно встает это совершенная спина, мощная грудь, плоский живот...
Зря говорят, что только мужики обращают внимание на тело.
Девочек просто приучают, что в мужчине главное не внешность. Иногда мне кажется, что этот миф придумал какой-то влиятельный, но страшненький представитель мужского племени. Не знаю, кому как, а бородач вызывает у меня стойкое желание его присвоить и отъестесствовать. Понятно, что он мне не по зубам, но ведь кто-то с ним трахается!
Интересно, какой он? Страстный или нежный?
Мои мысли прерывает возвращение Кирилла.
Сдается мне, что все написано у меня на лице, поэтому я пытаюсь как-то реабилитироваться.
— У меня телефон сдох, — показываю ему технологический трупик.
— Многохвостка есть, хоть какая-нибудь из зарядок да подойдет, — он усаживается на соседней лавке, откидываясь и широко расставляя длинные ноги.
— А… — мнусь я. — Ты пойдешь еще?
Киваю я на дверь в парилку. Он неопределенно качает головой, расценить можно, как угодно. Понимая, что я хочу спросить о чем-то еще, Кирилл смотрит на меня выжидательно, и вдруг, словно увидев что-то у меня на лице, подается вперед. Выражение его лица мгновенно меняется на сосредоточенно изучающее.
Я нервничаю, не понимая, что спровоцировало расслабленного Кирилла на такие изменения, но под этим взглядом мне снова становится жарко.
Какого черта я вообще рассуждаю? Мне, может, больше шанс на такого мужика не выпадет никогда. Не знаю, в каких мирах они обитают, но явно не в одних со мной.
Ухоженный, спортивный, скорее всего здоровый, сексуально привлекательный, и, самое главное мы больше никогда не встретимся. Идеально!
Все, что происходит в Вегасе, остается в Вегасе.
Медленно поднимаюсь со своего места, придерживая простыню на груди.
— Ты в парилку? — спрашивает Кирилл почему-то охрипшим голосом.
Я качаю головой, в отличие от него уверенно.
Не меняя позы, он смотрит, как я подхожу к нему, поэтому, когда я встаю перед ним, то оказываюсь практически между его широко расставленных ног.
— Ты чего задумала? — подняв бровь, спрашивает он спокойно, но тембр голоса его выдает. — Если ты решила, что должна мне что-то за спасение, то забудь.
При этом он гипнотизирует узел на моей груди и ложбинку над ним.
Опять отрицательно качаю головой и начинаю медленно развязывать простыню.
— Завтра пожалеешь ведь, — совсем низкий голос вызываету меня скручивание внизу живота.
Он меня отговаривает, но под его простыней я замечаю шевеление. Часть бородатого тоже непротив, просто мужик проявляет благородство.
К черту благородство, решаю я, и моя простыня спадает на пол.
Глава девятая
Я ощущаю его дыхание на своей груди.
У меня внутри все сжимается.
Если он сейчас мне откажет, я сгорю со стыда.
— Милая, я люблю жестко, — предупреждает он, и я чувствую, как от этих слов у меня выделяется смазка, и твердеют соски.
Все еще не сводящий взгляда с моей груди, он видит одобрительную реакцию моего тела и все равно делает последнее пятитысячное китайское предупреждение:
— Ты не знаешь, на что подписываешься, — Кирилл снова откидывается назад и отбрасывает простынь, предъявляя мне то, что я не
