правильно.
ГЛАВА ВТОРАЯ
1
— Соте, почему ты танцуешь с моей девушкой?
Сотир делает шаг вперед и отвечает через плечо:
— Откуда мне было знать об этом, Добри? В другой раз ты меня обязательно предупреждай.
В глазах его прячется усмешка. А глаза девушки темнеют, между бровей пролегает морщинка.
Это та самая девушка с Красной поляны.
Впервые я увидел ее в прошлое воскресенье, когда мы устроили встречу вместе с рабочими резиновой фабрики ППД и текстильщиками из Подуяне. На Красной поляне я был в широких морских брюках и в чужом пиджаке. Однако всем, да и мне самому было наплевать на то, как я одет, пока не появилась она, высокая и стройная, словно сошла со страницы журнала мод.
Я посмотрел на нее — она почему-то пряталась за спины подруг. Поймав за руку одну из наших девчонок, я показал глазами на незнакомку:
— Кто такая?
— Она наша текстильщица.
— А чего это она так вырядилась?
— А сам-то на кого похож?
Я посмотрел на себя: хорош! Пиджачишко жмет в плечах. Штаны ширины необъятной. Голова — под нуль. За три дня, до того как нас выпустить, начальник тюрьмы приказал всех постричь наголо.
Я не стал навязываться. Приглашал танцевать ее подруг, а с ней и словом не обмолвился.
Ненка, видимо, заметила это. Улучив момент, подошла ко мне и спросила:
— Что, понравилась наша Лена?
— Кто она такая?
— Наша девушка. Хорошая…
В следующее воскресенье должен был собраться актив подуянских текстильщиков. Должны были присутствовать и наши представители. Собрание предполагалось провести в доме у Ненки и Невены на улице Юндола. Будто невзначай я спросил у Ненки:
— А что, Лена тоже придет?
— Конечно!
В субботу, получив недельную зарплату, я отправился прямо в магазин. Денег хватило только на гольфы и ботинки, но и это было уже кое-что.
На другой день я пришел на собрание одним из первых. Ребята и девчата стали уже собираться, а Лены все не было. Я уже подумал, что она не придет, но как раз в этот момент Лена явилась вместе с Ненкой, которая вела ее за руку, как маленькую. Сотир завел патефон и, пока я раздумывал, уже пригласил Лену танцевать. Тогда я встал перед ними и спросил:
— Соте, почему ты танцуешь с моей девушкой?
Разумеется, это не лучший способ знакомства, но мне почему-то хотелось, чтобы она с первого дня знала, что я думаю о ней, как о своей девушке.
Когда Лена и Нанко отправились вместе в совет профсоюза, Ненка схватила меня за руку:
— Слушай-ка, Добри! Лена совсем молодая, только что вступила в наши ряды. Смотри, не обижай ее, а то как бы нам не пришлось видеть ее здесь в последний раз!
Ненка строго смотрела на меня.
— Ты же сама сказала, что девушка она хорошая, что она наша?
— Ну сказала.
— Так какого дьявола… Ты что меня не знаешь?
2
Из сливенской тюрьмы я вышел 27 августа 1938 года. На прощание товарищи дали мне адрес, заставив повторить его несколько раз: портновская мастерская Ивана Бонева, улица Регентская.
— Придешь к Ивану — тот скажет, что надо делать…
Прибыв в Софию, я отправился по указанному адресу. Мастерскую нашел очень быстро и стал прохаживаться возле нее. В помещении работали две молодые женщины, там же находился какой-то мужчина, видимо клиент. Я решил подождать, пока он уйдет, отошел в сторону, достал газету и начал читать, время от времени поглядывая на дверь.
Потом я вошел в мастерскую. Одна из женщин подняла голову и вопросительно посмотрела на меня.
— Это мастерская Ивана Бонева?
— Она самая.
— А где хозяин?
— Нет его дома.
— А когда вернется?
— Не знаю. Он в провинции.
— Видите ли, я приехал из Сливена и хотел бы передать вашему хозяину большой привет от друзей.
«Из Сливена» в то время звучало как пароль. Там в тюрьме находились почти все политические заключенные.
Глаза женщины подобрели, но она по-прежнему строго спросила:
— А как тебя зовут?
— Добри Маринов…
— А мать?
Вопрос был неожиданным, но я ответил просто:
— Гана.
Тут женщина окончательно преобразилась, мягко улыбнулась, подала мне руку. Голос ее звучал ласково:
— Ну здравствуй, Добри! Милости просим! — Затем она обернулась к подруге: — Боянка, это сын тети Ганы — Добри. — И уже ко мне: — Это моя сестра Боянка, жена Ивана. А меня зовут Иванка.
Мне подали стул. Видя мое недоумение, женщины поспешили объяснить, что зимой по дороге ко мне здесь, у Ивана Бонева, останавливалась моя мать.
— Тетя Гана говорила, что тебя выпустят к первому сентября… А Иван действительно уехал в провинцию. Какой-то тип все крутился около нашего дома. И потому мы решили, что ему лучше уехать на несколько дней. Да и мы, честно говоря, когда увидели, что ты околачиваешься под окнами, решили, что и ты из этих…
Иванка улыбнулась виновато:
— Не сердись… Сам знаешь, какие времена…
Спустя некоторое время мы разговаривали так, будто знали друг друга всю жизнь.
— Что же ты теперь собираешься делать?
Что тут можно ответить? Ведь именно для того я и пришел сюда, чтобы узнать, что мне делать… Перед тем как попасть в тюрьму, работал в вулканизационной мастерской. Но теперь там, конечно, места для меня не было. Да и жить мне было негде.
В этот момент дверь с шумом отворилась, и в комнату вошел черноволосый худощавый парень с живыми проницательными глазами.
— Ты-то нам как раз и нужен! — воскликнула Иванка.
— Карачора всегда на посту, — засмеялся парень и посмотрел на меня.
— Это Добри. Он только что из тюрьмы. Надо ему помочь.
— Здорово! — протянул он мне руку. — Где работал раньше?
— В вулканизационной мастерской.
— Хорошо. А теперь будешь работать у нас на ППД. Хозяин получил большой заказ и сейчас ищет рабочих.
— А как с квартирой? — спросила Боянка.
— В Кантон Вуте.
Дело было улажено. Иван Карачора, по-видимому решив, что все в порядке, уселся на стул и спросил:
— Ну рассказывай, как «там»?
Я стал рассказывать. Говорил целый час. Наконец Иванка встала:
— Ладно, для рассказов еще будет время. Забирай-ка человека и веди устраивать.
Через полчаса мы с Карачорой вошли в большой фруктовый сад. Хозяин построил в саду маленький домик из двух комнат. Сам он жил в городе и одну комнату сдавал внаем: ему и деньги шли, и было кому присмотреть за садом и гонять ребятишек из соседнего квартала, охочих до ягод и яблок. Рядом с домиком стоял кантон — небольшая трансформаторная будка. На стене кто-то нацарапал углем: «Кантон Вуте». Отсюда получил название
