болит голова! — Хорошо, старик, я приму твое щедрое предложение, как подобает доброму гостю. Но у меня есть еще один вопрос…
— Где сейчас мой племянник? — хрипло засмеялся Зеин, обвив костлявыми пальцами хрустальное навершие посоха. — Как всегда, развлекается со своими подругами в донжоне. Спросите любого, Вам подскажут дорогу. Или можете пойти по запаху, Вы изрядно подпортили его смазливое личико, я вижу тонкий след крови в воздухе.
— Ты прозорлив, чародей, — прошипел гость, обнажив белоснежные кинжалы клыков. — Тогда ты не будешь против, если в стенах твоего дома появится пара трещин.
— Соглашусь на любые жертвы, если сумеете выбить дурь из головы этого хлыща, — усмехнулся старик, постепенно растворяясь в воздухе. — Удачной охоты, мой друг! И да хранят Вас Боги.
Глава 3. Старые друзья
Не все собрались за круглым столом в этот день. Молох, Стефано, Вальдран, Сэй Фа, Нефертари, Вильям и Зеин. Ничтожно мало для настоящего собрания, маги давно плюнули на свои обязанности перед Советом. Лишь единицы еще могли считать это своим долгом, делиться новостями и знаниями со своими собратьями и расписывать летопись новых времен. Раньше их единство держалось на страхах, надеждах и желаниях, всем том, что заставляло чародеев бороться за власть, силу и простое выживание, но кто теперь намекнет равным, что даже смерть — не оправдание тому, что они творили.
— Добрых дней вам, друзья и братья, — вздохнул Зеин, присаживаясь за свое место. Десятки созвездий, мерцающих на каменной глади стола, каждое — личное место для архимага, и лишь семь из них были заняты законными владельцами. Мельчают, беззлобно думал старик. — Уже многие встречи прошли в этих стенах, и, надеюсь, далеко не последняя. Поскольку я, Зеин Проклинающий, являюсь старейшим из здесь присутствующих, мне предоставлена честь открыть наше собрание. И первый вопрос, который мне кажется особенно важным и актуальным на данный момент. Где все?
Нефертари тихо засмеялась под своей фарфоровой маской, так, как умела только она. Когда-то высшая посвященная центрального храма Копхэт, а ныне одна из немногих дам, входящих в Совет, всегда любила красоту и роскошь, считая золото и рабов главным украшением человека. Она имела право говорить такие слова, ибо мало кто в царстве песков мог сравниться с ней в красоте и самодовольстве. Но Катаклизм погасил в этой некогда прекрасной и мудрой женщине искру жизни, скрыв ее пеленой страха и лишив волшебницу немалой доли здравого смысла. Остатки былого существа теперь были надежно спрятаны под множеством бинтов, а стыдливый взгляд прикрывала фальшивая улыбка белой маски.
— Все дело в Малусе, старый друг, — проворковала Нефертари, опустив голову на ладони. — Молодецкий задор в который раз завел его не в те дебри. То же самое можно сказать о Бьерне и Нори.
— Малус всегда был выскочкой, сестра, — прошипел Молох, перебирая костлявыми пальцами яшмовые четки. Его лицо не скрывали маски, но встретить взгляд его пустых глазниц не пожелал бы никто. На счастье при жизни Молох не отличался красотой и изяществом, и посему всегда скрывал свою отвратную сущность в складках любимой мантии, — но не могли же все наши друзья поддаться на его безумные уловки. Кому еще нужны демоны, разгуливающие под окнами собственного дома?
— Все на удивление прозаично, друзья мои. — Вальдран же как всегда был весел, что никак не складывалось ни с его состоянием, ни родом занятий. Пожалуй, его можно было назвать самым «живым» волшебником, входящим в Совет Архимагов. Широкоплечий бородатый северянин, закованный в блестящий доспех, всегда лично встречающий врага у стен своего замка, мог выглядеть кем угодно, рабочим, воителем, даже сказочным королем, кем угодно, но только не магом. Пусть его волосы выцвели ни один век назад, но платиновый обруч, усеянный россыпью драгоценных камней, по-прежнему гордо венчал его седую голову. — Шафат, Пьер и Фан Чен рубят головы дикарям, это я точно знаю, а остальные олухи, будь они не ладны! Чахнут в своих лабораториях или купаются в серебре, вервольфа им в спину!
— Ну не всем же чесать свой топор о звериные шкуры, — засмеялась Нефертари. — А тебе бы явно не помешало, наконец, явиться во дворец, могучий Вальдран. Мне уже надоело требовать от твоих кровососов аудиенций, особенно если тебя невозможно застать дома!
— Прошу вас, друзья, давайте обсудим более важные вопросы, — спокойно вставил Сей Фа. Его мантия царского советника давно истрепалась, но восточный мудрец не желал расставаться со старой памятью. Как и весь его народ, волшебник жил собственным прошлым, пытаясь донести жемчужины своей страны до самого конца света. Даже нефритовые заколки, подаренные ему старым господином, сияли, словно для них не существовало самого времени. — Стефано, Вильям, вы ведь найдете способ порадовать нас своими успехами?
Стефано и Вильям. Вильям и Стефано. Итенлиец и санкельт. Абсолютно разные внешне, но неразлучны, словно близнецы. Молодые архимаги ордена Психиков, так далеко зашедших в своей дружбе, что две некогда разных души слились в причудливом симбиозе, что не мешало их новой единой личности править двумя замками одновременно, не забывая при этом глубже постигать неведомые законы вселенной.
— Всенепременно, малый брат, — синхронно сказали они. Незнакомец, впервые побывавший на подобном собрании, немало удивился бы при виде странной парочки, но чем еще можно удивить престарелых колдунов, пронзавших взором тайны мироздания? — Скажите, давно ли вы посматривали на Полотно?
— А чего я там не видел? — скривился Вальдран. — Уныло, как навозная куча. Только в куче был какой-то смысл.
— Да, ваш род все время тянет к навозу. — Никто не оценил шутку пыльной девы.
— Мы хотя бы не строили идолов навозным жукам, раз уж на то пошло…
— Пожалуйста, друзья, давайте быть серьезней, — все тем же тоном сказал Сей Фа. — Скорее всего Стефано и Вильям имеют ввиду странный всполох на Полотне Эфира.
— Значит, я не ошибся, — вздохнул Зеин.
— Воистину, не мне одной почудилась такая нелепица, — сказала Нефертари. — И какие у вас мысли на этот счет, коллеги?
— Думаю, стоит убедиться, что нам действительно не привиделось, — прошептал Молох. Сухая рука легла на мерцающий узор древнего камня. — Я готов.
— Что ж, это имеет смысл, старый друг, — сказал Зеин, последовав его примеру. — Есть какие-либо возражения?
Никто не стал противиться, даже Вальдран, нахмурив седые брови, положил руку на стол, приготовившись к Единению. Простой ритуал, которым испокон веков пользовались чародеи, дабы делиться со своими коллегами накопленными за долгие годы знаниями о волшебстве. Короткое единение памяти, так любимое Психиками и так презираемое остальным магическим сообществом.
Мягкое касание, и все волшебники увидели общую картину Полотна. С разных сторон они смотрели на одно и
