Книга Последний рыцарь - Ян Христов

— Согласен. Продолжайте в том же духе. Я буду у себя.

— Как пожелаете.

3. Варфоломеевская ночь

Генеральские покои на вершине шпиля редко принимали своего хозяина. Не родные они, выполненные в чуждом стиле современной моды серого металла и керамики. С картины высокомерно взирал адмирал Август — под его карающим взглядом тяжело сосредоточится. Как бы то ни было, отсюда открывался великолепный вид на ночной Зеркальный город. Прожекторы палили в чёрное небо, тысячи ламп придавали извитым небоскрёбам синеватый, мистической оттенок. Мелькали средь ночной тьмы катера, гудели улицы, бульвары и аллеи. Где-то начался пожар — протесты продолжились с наступлением мрака. И всё же пейзаж они не портили: он был настолько прекрасен, что пришлось поставить спиной к окну кресло. Однако стоит заметить, что оно вращается.

Лампы погасли. Свет серебристыми линиями падает через полуоткрытые жалюзи на белые листы, аккуратно выложенные по полу. На них кратко записаны статистика, цифры и сводки — сотни чисел, тысячи примечаний шрифтом столь мелким, что обычный человек в упор едва бы разглядел их, а в таком полумраке и вовсе увидел бы серую массу. Однако то — обычный человек.

Стараясь не наступать на бумагу, Оклайн бесшумно ходил по кабинету. Время от времени он бросал взгляд вниз и, находя искомое, кивал тайным мыслям и продолжал бродить. Он считал. Сравнивал. Анализировал. Обобщал. Размышлял. Там, где большинство потеряется, он обязан чётко видеть истину. Там, где многие слепы, он должен быть зряч.

Чем дальше — тем хуже. Владелец покинутого завода платил по счетам многие годы, хотя никто его в живых не видел. От понимания, что его уже давно убили, перья вставали дыбом. Как глубоко проник паразит? Насколько он развился, что оказался способен на хитроумный план? Да, его сознание рассредоточено и медлительно: реакция его насколько длинна, что каждый человек способен будет его обогнать. Но не стоит принимать скорость за слабость. Тем более, сейчас.

Сафф проанализировал ванны биомассы — её состав отличен от трупного, без добавок достичь его невозможно. Оказалось, на пустые как бы уровни автоматическая служба народосбережения продолжала доставлять пайки, которые кто-то получал по карточкам. Кто-то, потому что кроме факта выдачи по нему нет никакой информации — ни кадров, ни звукозаписи, ни фотографии. А ведь подобных пунктов тысячи по всему Альфагемону! Сколько из них превратились в соску с бутылкой для паразита?! Нет данных. Нет и всё. За пределами Петрары — тёмная зона.

Но были и хорошие вести! С завода удалось забрать много образцов: небольшие тоннели под ним полнились самыми разными образованиями и насекомоподобными рабочими, околевшими после гибели надмозга. Сафф считает, что он был единственным на Петрару, и потому все твари в районе одичали и отупели. Многие ни на что не реагировали, постепенно умирая. Остальные — разбежались.

Отто наконец исполнил мечту — из одной норы вытащили тридцатиметрового червя — он прокладывал путь через ферробетон, втискиваясь в щели и нагнетая внутрь себя жидкость. Гидравлическая сила в итоге разламывала стены и гнула арматуру, освобождая место для колонии. Сейчас труп этой твари препарируют. Уже третий час подряд.

Напоследок, нашлось более-менее действенное оружие. Помимо огнемётов. И с куда меньшим побочным уроном — электричество. Так как твари имели разрозненную нервную систему, убить их одним выстрелом почти невозможно. Но это компенсировалось колоссальной мышечной массой, её паралич — верная смерть. Себастьян заправил гальванические резервуары для заряда патронов — их сила превосходит базовую оглушающую в несколько раз, поэтому и самим солдатам нужно соблюдать осторожность.

Нужна статистика всего Альфагемона, нужны разрешения, нужны, наконец, известия от Союза! Правительство — занятой орган, но ведь тут ЧС международного масштаба! Они ведь могли забраковать запрос из-за недостаточного ранга отправителя… А если Хельмут просто переслал отчёт, а не написал новый?! Ведь у Оклайна нет прав для прямого обращения!.. Пустое беспокойство. Разумный человек Келлер, не станет такой глупостью заниматься.

— Сафф, принеси сомы…

— Тащи на двоих!

Он медленно обернулся. В тени сидела фигура, закинув ноги на стол и будто невзначай направив револьвер меж глаз Окалйна.

— Что, я тоже хочу выпить! — она усмехнулась. — Такой крутой сомы ни у кого больше нет!

— Сидера?

— А кто ещё?! Ха!

Не успел Эмбар облегчённо моргнуть, как она развела пустыми руками, а кобура уже застёгнута.

— Ну, что? Расскажешь, что за враг, зачем электричество и чего хочешь от правительства?

— Откуда?..

— Ты бормочешь, когда думаешь, никогда не замечал?

— Я…

— Да брось! Я уже видела ту миногу, что выловили из канализации! Я подумала, что вы хотите её съесть, поэтому и прибежала на пир. А тут такое!

— Сафф?

— Думаю, настало время паниковать.

— Ты её не видел?

— Нет.

— Так вы будете сому или нет?!

— Давай. Побольше. И зажги лампы!

На свету Наррайн сбросила камуфляж, отчего её тяжёлые латы приобрели белоснежный цвет Варраден с их уникальным алым рисунком — расходящимися от воротника алыми полосами. Они изображали падающие лучи свете во время солнечного затмения, сама звезда рисовалась на шлеме, когда брат или сестра получали титул.

Очевидно, поняв, что в доспехе лучше сидеть как обычно, она сбросила ноги со стола и скинула шлем. Серебристые крохотные чешуйки сливались в пластинки, отчего лицо мидду напоминало вырубленное топором из мрамора. Это обедняло их мимику, однако давало отменную защиту как от песка их родного мира, так и от кухонных ножей. Впрочем, покрыта ими только передняя часть тела, хребет и лопатки — остальное это шершавая, жёсткая, серая носорожья кожа.

— Весёлые деньки, не так ли?! — спросила она с характерным тембром.

— Обхохочешься.

— Брр… Так серьёзно.

— Я думал, а ты меня отвлекла, — он помассировал виски. — Как ты сюда проникла?

— Захотела и проникла! Неужели ты думаешь, что ваши протоколы Союза идеальны?! Да в них дыр как в стрелянных мишенях! Запомнишь одну комбинацию — она сработает везде!

— Гениально. А теперь второй вопрос — что ты здесь делаешь?

— Ну… — она мечтательно крутанулась в кресле.

— Только не говори, что нашкодила и прячешься от Ура.

— Нет! Ни в коем случае! Никогда… Почти… Он сказал, что моя помощь может быть полезна — на Альфагемоне неспокойно, но запретил выходить за пределы Цитадели. Чтобы я «не раскачивала лодку бессмысленным насилием»!

— Слышал, ты всё же сбежала.

— Инкогнито!

— Тебя пытались арестовать за пьяную драку.

— Эй! Я никогда, никогда не допиваюсь до чёртиков! Помалу — да… Но… Ты никогда не дрался в салуне?! Это потрясающе!