льдистые глаза. — Но я соскучилась…
Великан тяжело вздохнул, буркнул что-то себе под нос и передал девочку в руки того, к кому она тянулась.
— Папочка, — прошептала девочка, обвивая руками мужскую шею.
Кольчуга кололась. От мужчины пахло потом и лошадьми. И чем-то еще… Знакомым и привычным. Она поморщила нос, когда щечку поцарапала грубая щетина, но не отстранилась, роняя слезинки.
— И чего, моя малышка, плачет? — спросил мужчина, легко приподнимая ее подбородок.
Девочка повертела головой, не желая отвечать, и вновь спрятала лицо на мужском плече.
— Ты больше не уедешь? — всхлипнув, выпалила она.
— Уеду. Как бы мне не хотелось обратного, но я вассал своего короля. И мой долг защищать наши земли.
— А если ты не вернешься, как папа Трева? — тревожилась девочка.
— Видишь, это кольцо? — повернул мужчина руку, показывая малышке подмигивающий фиолетовым камнем перстень. — Если я не вернусь, ты примешь бремя ответственности за род и земли. Разделишь его с верными тебе людьми и станешь той, кем я всегда буду гордиться. Пообещай мне!
Девочка на миг задумалась, но потом все же серьезно кивнула. Хотя и не желала принимать никакого бремени. Но так строго герцог еще с ней никогда не разговаривал. На миг она почувствовала себя взрослой и сильной… Пока не кинула очередной взгляд на кольцо…
— Тебе придется всегда возвращаться, — покачала она головой с сомнением. — Я никогда не стану такой большой, как ты…
Мужчина рассмеялся и все вокруг подхватили его смех.
— У кольца есть секрет, пуговка, — усмехнулся Дирк.
— Секрет? — заинтересовалась малышка. Секреты она любила. У нее тоже был секрет и ей очень хотелось поскорее разделить его с папой…
Резкий скрип ворвался в сонное сознание и Меррит подскочила на кровати. Встревоженно огляделась по сторонам — и ничего не увидела. Темнота стояла кромешная. Свечи погасли, хотя огарки еще чадили, пуская тоненькие призрачно сверкающие струйки дыма. Переплетаясь причудливой вязью, сизые струйки взлетали ввысь и растворялись в тусклом свете единственного окна.
И снова этот звук. Противный. Пробирающий до костей. Будто кто-то огромными острыми когтями скребется в окно. От пришедшего на ум сравнения, стало страшно. Зябко ежась под старым одеялом, девушка потерла плечи.
Правое плечо обожгло холодом. Царапнуло. Меррит с трудом сдержала испуганный вскрик и хлынувшую волной панику. На руке что-то было. Что-то, что крепко обвивало ее указательный палец. И это что-то никак не желало отцепляться.
Посидела минуту, затаив дыхание, утихомиривая страхи. Прислушиваясь к каждому шороху, но ничего не происходило. Не стучало в окно ветками. Не скрипело половицами. Лишь мерное дыхание и тихое посапывание соседок. Только сердце все так же заполошно и глухо выстукивало, не спеша усмирять свой бег.
Спать не хотелось. И Меррит, набравшись решимости, выскользнула из-под одеяла. Мерзлый пол ужалил ноги. Новый скрип, вызвал детское желание запрыгнуть обратно на кровать и накрыться с головой. Подавив трусливый порыв, девушка шагнула к столу и принялась шерудить в поисках спичек и свечки. Зажгла небольшое пламя и уставилась на кольцо на своей руке. Точно такое же она видела во сне. Попробовала стянуть и… ничего не получилась. Только капелька крови снова проявилась.
Затушив огарок под недовольное бормотание Арнаи, Меррит вернулась в постель. Натянула на голову одеяло и постаралась вспомнить сон. Но ничего, кроме кольца и крепких рук, бережно держащих ее, вспомнить так и не смогла. Лицо герцога расплывалось перед глазами. И уже привычно все попытки восстановить события вызывали острую головную боль.
Небо за окном посерело. Начинало светать. Меррит все это время провертевшаяся под коротким одеялом, с облегчением поднялась на ноги. Головная боль была нестерпимой. И девушка в очередной раз упрекнула себя за излишние старания. Знала же, что так будет и все равно мучала свое сознание. Раньше и того хуже было. Каждое воспоминание, каждое напряжение и она, упав на пол, заходилась в судорожном приступе падучей болезни.
Умывшись, девушка выскользнула из комнаты и отправилась на кухню. Ей было необходимо выскользнуть в боковую дверь и немного подышать чистым воздухом. А там и головная боль пройдет.
Вздохнув утреннюю свежесть и непередаваемый аромат нового осеннего дня, Меррит прислушалась к одиночному треньканью невидимых птиц. В неярком свете Хайрея* сверкнуло камнем кольцо на пальце.
Что же с ним делать? Увидит кто и не сносить ей головы. И как только Хэтчер его еще не нашел? Искал ведь наверняка. Только с герцогской печатью — символом рода, передавалась власть достойному. В истории герцогов Ниас-Рийских были случаи, когда герцогство, минуя наследника, переходило к побочной ветви. К такой ветви относилась и Меррит, прадед которой был всего лишь троюродным кузеном герцога, что умер, не оставив прямых потомков, а его родного брата кольцо отвергло.
Девушка усмехнулась, вспомнив как часами корпела в библиотеке над томами знатных родов, составляя собственное генеалогическое древо. Хваталась за соломинку в надежде, что очередное имя вызовет проблеск в темноте ее памяти. Но все что ей удалось узнать, сводилось к тому, что ее мать была из обедневшего дворянского рода, имя которого затерялось в веках. В память о матери ей достался единственный родственник — Верас Хэтчер, граф Берден, муж единокровной сестры матери — Ниаль, умершей при родах. Опекун, чтоб его!
Раздавшиеся рядом мужские голоса вырвали Меррит из задумчивости. Привычно юркнув в тень кустов, девушка застыла, прислушиваясь. Неужели она так задумалась, что пропустила рассвет и замок уже успел проснуться? Девушка обернулась. Оранжевый диск Хайрея лишь краешком показался из-за желтых деревьев. Самое время возвращаться — успеет прошмыгнуть в комнату и сделать вид, что никуда не ходила.
— …брось тут …сам загнется, — долетали до Меррит обрывки фраз.
Что-то тяжелое мягко шмякнулось о землю. Зашуршала листва. Послышался скулеж и надрывный животный всхлип.
— Приложим еще раз для верности?!
— Мало он тебя покусал? И так заживать будет пару седмиц.
— А если его светлость узнает?
— Да окочурится он. Вон дохлый уже почти.
— Хэтчер лютовать будет похлеще зверя…
— Давай сам. Я не полезу…
Затрещали сломанные ветви под ногами. Слух Меррит уловил звериный рык, клацанье зубов, обиженный скулеж, глухой удар, а потом еще один и еще…
— Сдохни,
