упорных в наследовании братьев очередной счастливой невесты трагически погибнет. Остальные проявят сообразительность и увеличат размер приданого до размера всего имущества рода. И герцогу Гардеро будет принадлежать… всё! Власть его над Овернией станет беспредельной, и даже совершеннолетие короля ничего не изменит, ведь королевой будет дочь регента. А наследником — его внук.
А у меня, видит Летящая, даже и братьев нет! Бери графство и делай с ним, что хочешь.
— Говорят, двор бурлит — сьеры-женихи делят невест. Состоялось две дуэли, хотя по большей части спорных сьёретт разыгрывают в карты. — безжалостно закончила тетушка.
— Мне приглашение пришло? — тихо спросила я.
Тетушка запустила пальцы в конверт и брезгливо, как жабу, вытащила письмо, так обильно украшенное золотыми виньетками, что сам текст помещался с трудом.
— Но мы можем сделать вид, что оно запоздало.
Я поднялась и подошла к окну, принялась поглаживать возлежащую на подоконнике кошку. Обычно не терпящая фамильярности, та позволила зарыться пальцами в разогретую на солнце шерсть. Словно понимала, как сильно мне это нужно.
— Но мы же решили, что нам в поместье нужно завести мне мужа с деньгами. Ну или со связями.
«И чтоб вместо меня зимнюю охоту вел!» — мысленно добавила я. Кошка запрокинула голову, позволяя почесать ее под подбородком.
— Вот именно: мы собирались завести вам мужа для нашей общей пользы! А не попасть на раздел имущества между жадными, развращенными, привыкшими ко вседозволенности мальчишками… в роли этого самого имущества! Уж простите мое себялюбие, дорогая племянница, но я хочу остаться хозяйкой в своей доме, а не быть вышвырнутой за ворота наглым юнцом из клики Гардеро. Или полагаете, хоть один из подручных регента согласится оставить власть в Редоне вам, и на роль вашего графа-консорта? — тетушка покачала головой, давая понять, что сама в такое не верит.
Впрочем, я тоже не верила. Кто же станет ограничиваться малым, если может взять всё?
— Что же нам делать?
— Вы могли бы выйти замуж за вашего Гэмми! — с легкой брезгливостью предложила тетушка. — Замужних на отбор не приглашают. Пусть гадкие мальчишки делят других невест, а мы объединим наше поместье и земли баронства Аденор…
— Тогда нам понадобится вдвое большая сумма, чтобы сделать эти земли доходными. — я позволила себе перебить тетушку и впервые за этим не последовала нотация. — А если донесут, что приглашение пришло до свадьбы? Самое малое, нас обвинят в небрежении королевской волей. А могут и до измены раздуть. Письмо видел дворецкий, Мартишка…
— Ах, оставьте Мартишу в покое!
— К тому же… — я замерла, так сильно вцепившись в шерсть, что кошка предостерегающе мявкнула. — Кому-то ведь невесты на отборе может и не хватить. И что помешает этим сьерам… обделенным супружеским счастьем… и приданым… сделать меня молодой вдовой? Уж точно не сам Гэмми!
— Какие ужасные мысли приходят вам в голову! — тетушка поглядела на меня осуждающе и одновременно испуганно.
— А если не только мне? Тогда у нас вовсе никакого выбора не останется. — я отвела глаза, чтобы не смотреть ей в лицо, когда она осознает: тот, кто сделает вдовой меня, от ненужной родственницы тем более избавится.
— Полагаете, на отборе у вас будет выбор? — сухо спросила тетушка.
— Я очень постараюсь. — я подхватила кошку на руки. На миг мы встретились с ней взглядом — мне вдруг показалось, что круглые темные глаза «младшей сестры Крадущейся» глядят на меня пугающе осмысленно и слегка насмешливо. Но потом кошка прижмурилась, глаза ее сузились и снова стали непроницаемыми, высокомерно равнодушными к такому назойливому существу, как тискающий ее кошачество человек.
— Если уж решились, тогда оставьте кошку — что вы, право, как ребенок! — и идите сюда. — тетушка взяла себя в руки и вновь стала требовательной и нетерпимой.
Я опустила кошку на подоконник и снова присела к чайному столику.
— В отсутствии у Редонов дома в столице, вам придется принять гостеприимство дворца — это сделает вас более уязвимой как для «женихов»… — в это слово тетушка вложила столько яда, что хватило бы отравить всех неженатых мужчин королевства. — …так и для интригующих придворных дурочек. Но соглашаться на приглашение погостить от более богатых и успешных ваших товарок я бы советовала лишь в крайнем случае. Это сразу же определит вас в свиту пригласившей, не позволяя подняться выше. Теперь касаемо средств… — тетушка водрузила денежный ящик поверх писем. — Деньги из нашей столичной лавки… не пришли.
— То есть — как? — ошеломленно спросила я. Новость была почти убийственная!
— Никак! — по-детски огрызнулась тетушка. — Ни денег, ни письма, ни известий! Не знаю, что эта девка там удумала! — тетушка нервно прижала пальцы к вискам. — Хуже того, наш дорогой… партнер… написал мне… они тоже ничего не получили.
Я говорила, что новость убийственная? Ошибалась — та была еще ничего.
— По приезде вам предстоит разобраться не только с отбором, но еще и… с этим делом. — скривилась тетушка.
Она-то чего кривится? Мне же разбираться!
— Вы найдете пропавшие деньги… и товар, конечно же! — повелительно распорядилась тетушка. — А пока что… Я вынуждена просить вас ограничиться этой суммой. — она выложила на столик три одинаковых кошеля, немного подумала, и добавила еще один.
— Нет.
Тетушка вздернула брови:
— Вы знаете, сколько стоит зимовать в поместье…
— И могу только догадываться, во что обойдется выживать на королевском отборе. А тем более — искать наши пропажи! — я вновь позволила себе ее перебить. — Выдать Редон за богатое графство не выйдет, но если я не смогу заплатить за модный шарф или чашку чая, тут же превращусь в добычу… причем для охотников поплоше. — я оценивающе оглядела содержимое денежного ящика. — Левые Сонюшки опять не заплатили графский налог?
— Эта деревня еще не оправилась после пожара! Им нужно закупать коров, а никаких побочных доходов у них нет, с тех самых пор как Гардеро запретил нам большие экспедиции в Чащу!
А сонюшковцы, конечно, все как один покорные подданные герцога-регента! Ах, как же я верю в деревеньку рядом с Чащей, живущую с одних лишь коров!
— Или им коровы, или мне — шарфики. Право же, тетушка, какой тут может быть выбор? — я извлекла из ячеек денежного ящика еще два кошеля. — Если вы смущаетесь сказать сонюшковцам, что пора платить, поднимите налог для благополучных деревень — в пользу пострадавших. Тогда те сами разберутся с сонюшковцами.
Тетушка глядела на меня долго-долго, потом губы ее скривились, и она обронила:
— Порой я забываю, какая вы. Что ж… — она решительно захлопнула денежный ящик. — Быть может, у нас всё и получится.
Глава 3. Не трогательное прощание
