Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Я объясняю ему все это и говорю, что ему следует подумать об изменении образа жизни и начать принимать статины, снижающие уровень холестерина (думаю, именно этот совет мог бы все изменить в последующие 10 лет), если он хочет пожить подольше. Мистер Тоска смотрит на меня так, будто я его оскорбил, и говорит, что он не собирается делать все это, ведь у него прекрасная жизнь. Да, кстати, еще он хочет купить «Виагру», потому что у него новая 43-летняя подруга с «большими сексуальными потребностями». Я не посмел расспрашивать подробнее, несмотря на свое болезненное любопытство (у представителей нашей профессии оно развивается против воли). Теперь ему точно светит сердечный приступ. Несмотря на мое беспокойство и настойчивые советы, он ушел в том же настроении, в каком пришел. Видимо, он собирается рано лечь в могилу. Я же говорил, что он настоящий рок-н-рольщик.
Среда, 27 июня
Сегодня опять моя очередь дежурить по клинике. Все терапевты дежурят три или четыре раза в месяц, и, честно говоря, это довольно приятный отдых от монотонности, которая сопровождает мою работу. Если в обычные дни, когда я веду утренний и вечерний приемы, пациенты записываются ко мне заранее, то во время дежурства мой день с 08:00 до 18:30 никак не распланирован. Я просто сажусь за стол и, затаив дыхание, жду. К 08:01 у меня появляется длиннющий список дел. Я должен оказывать помощь пациентам, которым требуется срочная консультация, но они недостаточно больны, чтобы сразу ехать в отделение неотложной помощи, где им придется прождать в очереди семь часов. Еще мне нужно связываться с пациентами, у которых очень плохие результаты анализов крови (чтобы убедиться, что они еще живы).
Мне также приходится сталкиваться с социальными проблемами. Как ни странно, они занимают значительную часть моего дня на дежурстве. Мне звонят отчаявшиеся люди, они беспокоятся о своих престарелых родителях, но не могут связаться с социальными службами, потому что социальные службы заняты тем, что звонят нам для получения медицинской информации о других семьях в кризисной ситуации.
Мистер и миссис Пател входят в мой кабинет около 11 утра и предоставляют мне долгожданную возможность передохнуть от этого очаровательного хаоса. Они пришли в клинику впервые. Им немного за 60, они все еще полны жизни и обратились ко мне лишь потому, что у мистера Патела кончились лекарства от повышенного давления. Это довольно слабая причина для обращения к дежурному врачу, но мне все равно, потому что они мне уже нравятся. Как ни странно, во время моих консультаций часто прослеживается обратная корреляция: неприятные для меня пациенты мешают мне мыслить как врач, поскольку я слишком занят размышлениями о том, какие они противные. Однако, когда ко мне приходит симпатичный мне пациент, я, независимо от серьезности его проблемы, всегда стараюсь углубиться в нее как можно сильнее. Не поймите меня неправильно, я понимаю, что люди могут, так скажем, обращаться со мной плохо по многим причинам, главными из которых являются страх, беспокойство и разочарование. Я знаю это и потому всегда стараюсь понять причину их гадкого поведения (иногда, однако, они ведут себя так и по жизни).
У терапевтов болезненное любопытство развивается против их воли.
Я провожу обследование сердечно-сосудистой системы мистера Патела, которое включает прослушивание четырех камер его сердца стетоскопом, измерение артериального давления и подсчет частоты сердечных сокращений. Все идеально. Я выписываю новый рецепт на 10 миллиграммов «Амлодипина», его препарата от повышенного давления, и назначаю следующий прием. Мы заканчиваем консультацию пятиминутной беседой об их недавней поездке в Ирландию. Я рассказываю им об Элис и ее животе и напоследок говорю, что в случае, если у них возникнут какие-либо опасения, они могут обратиться ко мне в любое время.
Хотя мистер и миссис Пател впервые пришли в нашу клинику, они уже попали в топ пять моих любимых пациентов. Не переживай, Бенни, благодаря твоим вопросам о смысле жизни я очень сомневаюсь, что ты когда-либо покинешь первое место. Поскольку у меня больше нет причин их задерживать, я неохотно провожаю пару до двери. Они уходят смеясь. Какие чудесные люди!
Четверг, 28 июня
Думаю, что теперь я связан с бандой. Сегодня на прогулке с Элис и жителем ее живота мы увидели подозрительных молодых людей, толпившихся у дверей магазина, куда я собирался зайти. Элис хотела, чтобы я купил нам два леденца. Леденца… Проще сразу прилепить мне на лоб огромную мишень. Крутые парни не сосут леденцы, Элис! Я выпрямил спину, стараясь выглядеть как можно крупнее (я прекрасно понимал, что это не поможет, если меня пырнут ножом), и прошел мимо них в магазин. Я выбрал два самых брутальных леденца, оплатил их и пошел к выходу, готовясь к предстоящему конфликту. А затем произошло нечто странное. Парни расступились, и один из них повернулся ко мне, протянув кулак (вероятно, для того чтобы поздороваться со мной?), и сказал: «Привет, доктор Скит! Как день проходит, нормалек?» Доктор Скит. Да, мне это нравится. Я прикоснулся кулаком к его кулаку (надеюсь, я все сделал правильно) и своим самым «уличным» голосом, звучащим так, словно я накануне выпил бутылку скотча и выкурил пачку сигар, непринужденно ответил: «Привет, парни! У вас, вижу, тоже все нормас». А потом добавил: «Берегите себя, хорошо?»
Я никогда не пойму, откуда взялась эта дурацкая последняя реплика. Возможно, во мне заговорил будущий отец? Неужели я теперь чувствую отцовскую ответственность не только за обитателя живота Элис, но и за всех остальных детей? Я напряг мозги и вспомнил, что этот подросток из банды — один из моих пациентов, который приходил ко мне несколько месяцев назад, и я ему помог. Элис наблюдала за этой сценой с открытым ртом, а потом назвала меня занудой за то, что я вел себя как директор школы. А я было подумал, что мне удалось ее впечатлить. Вероятно, до мистера Тоски мне еще далеко.
Пятница, 29 июня
Мистер Пател умер. Вчера у него случился обширный инфаркт. Мне сообщили об этом, когда я пришел на работу сегодня утром. Я испытал жалость к ошеломленной миссис Пател и непреодолимое чувство вины (и страх, лгать не буду) за то, что я мог что-либо упустить. Виноват ли я в его смерти? Когда пациент умирает, любой терапевт будет снова и снова анализировать свое участие в его лечении, чтобы понять, не допустил ли он ошибку. Я не исключение.
Мне хочется забрать свои вещи, пойти домой и открыть бутылку виски, поскольку я понимаю, что день уже не станет лучше. Сейчас середина приема, и из-за тумана в голове я опять не успеваю. Я иду по коридору к регистратуре, чтобы отправить по факсу срочное письмо, и вдруг замечаю миссис Пател, стоящую у другого конца стойки. Это похоже на автомобильную аварию в фильме. Я замедляю шаг, останавливаюсь перед ней, протягиваю руку и как можно мягче пытаюсь выразить свои соболезнования. Естественно, она все это игнорирует. Перед всеми, кто находится в зале ожидания, она говорит мне, что я что-то упустил и что смерть ее мужа — моя вина. Она сообщает это таким голосом, который всегда будет ассоциироваться у меня со страшным горем. Мое лицо краснеет, а сердце начинает выскакивать из груди. Я открываю рот, чтобы что-то ответить, но продолжаю молчать. Никакие слова не смогут ее утешить. Ее сердце разбито.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
