А угроза остаться здесь навсегда его не пугала. Утро уже вступило в свои полные права. Город освещался солнцем, впереди был целый день света, не тепла, но света.
Он сидел и ждал, пока все выйдут, чтобы спокойно уйти с площади. Так он решил. Ещё в машине остался сидеть пожилой, похожий на профессора мужчина. Он равнодушно смотрел на то, как водитель пытался вытащить женщину в белой шапочке из кабины, она упиралась, хрипела и не хотела выходить. Вскоре ещё один охранник открыл дверь и выволок её на улицу, она упала и стала пинать охранника ногами. Её убили выстрелом в лицо. Пожилой мужчина вздрогнул и закрыл глаза.
Доктор решил выждать ещё немного и уйти в город. Но входную дверь закрыли снаружи. И водитель куда-то убежал.
– В напитках, – вдруг сказал мужчина.
– Что? – переспросил доктор.
– В напитках были растворимые психоактиваторы. Разные, одни вызывают сексуальную агрессию, вторые просто агрессию, а третьи вызывают паническое поведение. Их завезли давно, хранили на складах кока-колы, ещё были в чипсах и сникерсах. Бутылки с выпивкой, в основном виски и коньяк, раскидывали на улицах. Там тоже всё это в полном наборе. В некоторых бутылках чистой воды были закачаны инфекционные агенты быстрого и отдалённого действия.
– Это чтобы бардак быстрей наступил? – с интересом спросил доктор.
– Да, он и наступил. Я даже не думал, что так быстро и так сильно. Они пришли два года назад…
Мужчина вдруг замолчал. Доктор тоже молчал. Колонна больших автобусов с эвакуируемыми и охраной в микроавтобусах выехала с площади. Людей на площади стало намного меньше, чем было вечером. Часть их смогла зайти в торговый центр, часть ушла в город. Некоторые умерли. Их тела лежали на площади, засыпанные снегом, возле одних сидели родственники, возле других лежал мусор.
– Куда их везут? – спросил доктор у профессора.
– Они появились два года назад. Два майора, Губарев и Сидоров. Предложили поработать на безопасность страны. Нам нужно было просчитать ситуацию дня икс. Просчитать то, что они могут сделать с нашим городом и всей областью. Пошагово, по часам и дням. По городам и посёлкам, по улицам и домам.
Он снова замолчал.
– Кто мог сделать? – снова спросил доктор.
– Дали всю информацию, – профессор продолжал говорить, не обращая внимания на вопросы. – Даже по дачам и посёлкам ИЖС. Мы всё просчитали, как может быть. Просчитали, как этого избежать и что делать, если случится, м-м, случится это. Это и случилось.
– Наверное, как вы написали, так это и произошло по минутам?
Мужчина резко обернулся. Его круглые глаза были красными, воспалёнными и злыми.
– Они предложили мне дальше работать. Дальше анализировать, что делать с людьми в лагерях перемещённых лиц. Что делать с теми, кто не хочет уезжать.
– И вы?
– А что? У меня вся семья в заложниках в Москве, с осени. Они считают, что в движении к новому рабовладельческому обществу препятствием и очагом сопротивления может стать именно Сибирь, и люди, которые здесь живут. Поэтому всё это, а-а, – сказал он, резко отвернулся и снова замолчал.
На улице поднялась настоящая пурга. Ветер завывал и долбил в стенки автомобиля, пытаясь его перевернуть. Так же резко, как долбил ветер, открылась дверь в автомобиль. Вместе со снегом внутрь машины завалились дознаватель, очень богато одетые мужчина и женщина с кейсом и Юли-фитоняшки. Они быстро расселись по сиденьям. Фитоняшки уселись рядом с доктором. Девицы были без сумок и выглядели испуганными. Или просто прошло опьянение?
– Куда, куда ехать? – кричал в устройство, похожее на большой айфон с антенной, дознаватель, которого звали Саша.
По дисплею болталось лицо того, кто отвечал. Судя по мимике, он сильно и матерно орал. Только звук исчез.
– Счаз вернусь! – с этими словами дознаватель снова вылез на улицу и бодро побежал к торговому центру.
– Мы думаем, нас в бордель повезут, – тихо сказала одна из Юль.
Они обе испуганно смотрели на него. На их лицах не было красок, они где-то смыли макияж и стали другими.
– Это для вас самый простой вариант, – ответил доктор.
Пришло время и ему рассказать то, что знал.
– Соскоб со слизистой щёк у вас взяли для генетического анализа. Саша этот был приставлен за вами наблюдать или даже вас выбирать.
– Для чего?
– Для чего-то более сложного, чем пересадка органов и тем более бордель.
– Пересадка органов? – обе Юли округлили от ужаса глаза.
– Этого барахла после Украины в Европе навалом. Даже цена упала, всем, кому нужно, пересадили. Не всем, правда, помогло. Очень много отторжений. Самое громкое: у Дэвида Рокфеллера последнее сердце не прижилось как раз из Украины. Самое страшное слово для вас, девочки, это нейробиолис.
На него заинтересованно смотрели и профессор, и мужчина с женщиной, и фитоняшки Юли.
– Нейробиолис – это тема моей докторской диссертации. Если кратко, то это создание нейронной флешки или сим-карты. Создание матрицы из нейронов, способных прорасти в другой мозг. Матрица готовится очень долго, несколько лет, из частей мозга, отвечающих за память и поведенческие параметры индивидуума или, верней, реципиента, формируются минимальный в объёме и максимальный по файловой загрузке синапс. Реципиент находится в искусственной коме, его мозг открыт, и из него выращиваются на основе субстрата из стволовых клеток нейроны, из которых и формируются активные синапсы. Для контроля этого процесса через электроды, зафиксированные в мозгу, задействован целый суперкомпьютер. Всё это сейчас происходит в филиале института мозга французской академии наук в предгорьях Альп. Готовят несколько реципиентов. Это две престарелых графини де Ротшильд и сам престарелый граф де Ротшильд Джейкоб, официально умершие несколько лет назад.
– А доноры кто? – спросила богато одетая женщина.
– А вот они.
Все посмотрели на фитоняшек Юль.
– Можете объяснить просто? – тихо сказала одна из Юль.
– Могу. Донорским органом в этом случае служит всё тело. Человека-донора тоже вводят в искусственную кому, вскрывают голову и готовят зоны для проращивания активных синапсов.
– Как симку в телефоне меняют? – проявила активность вторая из Юль.
– Да, точно. Только менять надо больше года. Так два тела лежат рядом и соединяются через синапсы. Вернее, мозг одного как симка заходит в мозг другого, и через него управляет новым, красивым, молодым телом. Под контролем суперкомпьютера. Когда процесс будет завершён, старое тело отключат. А новое выйдет в свет. И баронесса де Ротшильд будет жить вечно, меняя только тела на свой вкус и цвет. Одна из баронесс, пребывая в старческом маразме, выбрала для себя тело Анджелины Джоли. Та с перепугу и вырезала из себя всё, что можно, только чтобы стать непривлекательной для баронессы. И стала. Я
