Книга Укрощение варвара - Руби Диксон

Мэ-ди храбрая. Она взмахивает своим луком в ответ на зов мэтлакса, не отступая. Ее фигура напрягается, и вдалеке я вижу грязный желтый мех мэтлакса на фоне снега. Он низко приседает, затем зовет снова.

Мэ-ди стреляет в него, но ее стрела падает на землю рядом с ее ногами. Она снова бормочет что-то по-человечески.

Обвиняя мэтлакса.

Я рявкаю в ответ, прыгая вперед. Я преодолеваю короткое расстояние между собой и Мэ-ди за считанные мгновения. Как охотник, мой долг — защищать, и я встаю перед Мэ-ди, даже когда она нащупывает другую стрелу. Обнажив клинки, я рычу на мэтлакса, провоцируя его приблизиться.

Его рычание превращается в визг страха. Он поворачивается и убегает прочь, как я и предполагал. Они трусливы, но злобны и склонны убегать, если им противостоят или загоняют в угол. Он не убежал от Мэ-ди, и я содрогаюсь при мысли, что бы это сделало с ней, если бы она осталась на месте и продолжала пытаться пускать стрелы. От этой мысли мой желудок сжимается, и гнев вспыхивает в моем сознании.

Глупый человек.

Я гоняюсь за мэтлаксом еще немного, вымещая на нем свою ярость. Существо продолжает ухать и визжать от страха, и я не останавливаюсь, пока не буду уверен, что оно не вернется к Мэ-ди. Я замедляю шаг, а затем поворачиваю назад, оглядываясь в поисках снежного кота или других опасностей, на которые могла наткнуться Мэ-ди. Однако я ничего не вижу и достаточно расслабляюсь, чтобы вложить клинки в ножны.

Мэ-ди все еще стоит там, где я ее оставил, с открытым ртом. Лук у нее в руках, наполовину поднятый, стрела наготове.

— Что все это было? — спрашивает она меня. — И откуда ты взялся?

— Разве ты не видела моих следов? — рычу я на нее. — Разве ты не видела следов мэтлакса перед тем, как ворваться в эту долину?

Она моргает, глядя на меня.

— Следы? Я… ох. Я не подумала об этом. — Она оглядывается назад, на взбитый снег, оставшийся от ее снегоступов. — Думаю, это должно было быть очевидно.

Мое раздражение усиливается еще больше. Даже самых маленьких комплектов учат внимательно смотреть на взбитый снег.

— Кто с тобой? — Я стукну этого охотника по голове за то, что он был таким дураком, что позволил Мэ-ди убежать одной.

— Со мной никого нет. — Она вызывающе вздергивает подбородок. — Я одна.

— Что? Как? — Ее никто не защищает?

Ее брови опускаются, и она бросает на меня неприязненный взгляд.

— Как люди ходят? Я поставила одну ногу перед другой и пошла?

— И там никого не было, чтобы остановить тебя?

— В последний раз, когда я проверяла, это было племя, а не тюрьма. И я не знаю, заметил ли ты, но в последнее время люди немного заняты. Ни у кого нет времени тусоваться со скучающим человеком. — Она говорит это небрежным голосом, но на ее круглом, забавно выглядящем человеческом лице читается напряжение.

Стрела выскальзывает из колчана, который у нее на плече — ее плече, из всех мест — и я рассеянно поднимаю ее.

— Почему все так заняты?

— На днях была вечеринка, о которой, я знаю, ты знаешь, потому что я видела тебя там. — Ее щеки порозовели. — А потом у Мэйлак родился ребенок, и группа людей отправилась охотиться на одно из этих огромных существ…

— Са-кoхчк, — рассеянно говорю я, двигаясь вперед и снимая колчан с ее плеча. — Это надевается на бедро, а не на руку.

— Ой. Са-кoхчк, верно. В любом случае, им нужны вши для ребенка. Они должны паразитировать на нем. Ты знаешь, как это работает.

Я не разбираюсь в па-ра-зи-тах, но я знаю, как работает охота на са-кoхчк. Нежные кхай извлекаются из сердца существа и передаются новорожденному комплекту, чтобы он мог жить. Дети ша-кхай рождаются без кхай — они родом из этого мира, а мы нет. Кхай проникает в грудную клетку и обволакивает сердце, освещая глаза хозяина. Это сохраняет нас сильными и здоровыми… и дает нам резонанс. Людям все еще не по себе от мысли, что такая тварь живет внутри них, но те, у кого нет кхай, погибают через несколько дней.

— Кхай — это хорошая вещь.

— Так мне все продолжают говорить. — Она пожимает плечами. — И моя сестра и еще несколько человек тоже собираются в фруктовую пещеру, чтобы собрать урожай и осмотреть окрестности. Пещера будет довольно пустой в течение следующего времени.

— Я понимаю. — Я привязываю колчан к ее талии, а затем поправляю, где он висит. Мэ-ди стоит там, как комплект, не обращая внимания на то, как близко я нахожусь. Моя голова полна противоречивых мыслей. Я зол, что племя отправилось не на одну, а на две охоты, и меня в них не включили. Конечно, меня не позвали. Я же изгнанник. Мне не рады до тех пор, пока я не буду наказан достаточно, чтобы Вэктал был счастлив. Эта мысль обжигает меня изнутри.

Я также все еще злюсь из-за того, что Мэ-ди здесь одна. Никто не подумал защитить человека? Чтобы убедиться, что она занята? Дать ей чем-нибудь заняться?

— И поэтому ты пришла сюда, чтобы… — я замолкаю, ожидая, когда она закончит мысль.

Щеки Мэ-ди ярко-красные от волнения. Наконец она шлепает меня по рукам и хмуро смотрит на меня.

— Как я уже сказала, потому что это не тюрьма?

— Я не знаю, что это за «тюрма».

— Не бери в голову. — Она вздыхает. — Наверное, я зря трачу время, пытаясь объяснить тебе, что я чувствую.

— Но не зря тратишь, подвергая опасности себя, пытаясь охотиться? — Я бросаю на нее любопытный взгляд. — Неужели это человеческая черта, которую я не понимаю? Тебе нравится подвергать себя опасности?

Она сердито выдыхает, и ее глаза прищуриваются, глядя на меня. Ее руки опускаются на бедра.

— Пошел ты.

Я уже слышал это человеческое словосочетание раньше. Они изрекают это время от времени, но я отмахивался от этого как от болтовни. Это было не то, чему