близких.
Граф резко вскочил со своего места и, вскинув руку, накрыл нас толстым багряно-красным щитом, через который не было видно ничего, что творилось снаружи.
— Я такие угрозы не оставляю без ответа, щенок, — процедил Ужинцев, не сводя с меня налившихся кровью глаз. — Ты еще не дорос до того, чтобы открывать свой рот в присутствии графа.
Меня окутал красный туман, который стремился проникнуть внутрь моего тела, но я был готов к этому. Все, что мне было нужно, это его спровоцировать, чтобы он первым ринулся в атаку. Магия жизни зеленым потоком хлынула из рук, образуя своеобразный щит, через который не мог проникнуть уплотнившийся, разъедающий мою кожу дым. Когда изумрудного цвета кокон был полностью сформирован, я разбил его, развеивая тем самым заклинание старого графа.
Энергия жизни хлынула из моих рук, формируясь в множество тонких нитей, которыми я без труда проник в тело графа, несмотря на наложенный на него щит, больше напоминающий засохшую кровавую корку. Сразу после этого, жизненная энергия мужчины довольно массивным потоком ринулись от Ужинцева ко мне, концентрируясь в кольцах и буквально за несколько мгновений ослабляя противника. Он одновременно держал щит, чтобы Шмелев не успел прийти мне на помощь, и старался магией крови воздействовать на мое тело. Но я явно был сильнее, и с легкостью подавлял любые попытки манипуляции моей собственной кровью.
Щит начал трещать под попытками пробить его из вне. Пора действовать. Тонкая нить огненной магии начала неохотно вплетаться в нити жизни, которые уже полностью оплели сердце графа, воздействуя на него и заставляя замедлять свой ритм. Слияние потоков прошло быстро. До этого дня у меня получилось это сделать только однажды, но гнев — довольно неплохая мотивация. Под воздействием фиолетового пламени, кровь мужчины начала нагреваться, но этот эффект он легко смог подавить. Правда, если бы мне было необходимо, чтобы он пострадал от огня, то он бы уже корчился на полу горящим трупом. Но сделать нужно все чисто, оставить след моей магии и зарядить на полную накопители, макры в которых светились ярко, говоря о том, что до полного их насыщения осталось совсем немного. А теперь настала очередь основы печати, которую необходимо наложить незаметно ни для графа, ни для остальных. Я заставил нити слегка сдавить оплетенное ими сердце. Секунда, и основа печати заняла свое место в груди мужчины, исчезая во вспышке резкой боли, которую почувствовал мой противник.
Щит распался, и нас с Ужинцевым откинуло в стороны друг от друга, приложив о стены. Граф схватился за грудь, стараясь отдышаться, а я направил поток исцеления к ранам, которые оставил после себя красный туман, разъевший не только одежду, но и кожу, местами проникнув довольно глубоко.
— Какого хрена вы творите⁈ — рявкнул Шмелев и открыл взмахом руки двери, впуская внутрь целителей.
— Я всего лишь защищался, — поморщился я, садясь на стул, теперь ожидая вердикта целителей.
— Защищался он, ты его спровоцировал, — прошипел дядя, подходя ко мне ближе и нависая надо мной. — Он маг крови седьмого уровня, и гораздо опытнее тебя. Тебе повезло, что ты жив остался. Я меньше, чем за минуту взломал его мощнейших купол, но и то думал, что от тебя только одно большое кровавое пятно останется.
— С восьмым бы не справился, но магия жизни очень хорошо работает против атак на крови. Уже проверено на его дочурке, — раны быстро исцелялись, оставляя после себя лишь небольшие красноватые пятна.
— Ослаблен, но никаких повреждений нет, — подошла к нам девушка-лекарь. — Я могу осмотреть следующего.
— Не нужно, — процедил Шмелев. — Он сам маг жизни. Все, уводите его отсюда, — отдал он распоряжение, и несколько охранников вместе с агентом имперской службы подхватили графа под руки, выводя из комнаты. Я бегло осмотрел его истинным зрением. Небольшие повреждения в его теле излечивала оставшаяся в его теле моя магия жизни, наверняка оставив свой след. Магии, оставшейся от основы печати, видно не было. Я посмотрел на кольца. Судя по собранной в них энергии, Ужинцев довольно крепкий мужчина. Многие бы уже умерли на его месте.
— А я думал, ты по статусу ниже, чем тот молчаливый агент, — встал я на ноги, оглядывая комнату, которая была залита кровью, оставшейся после разбившегося щита.
— Поговори мне еще, — хмыкнул Шмелев и осмотрел меня. — Красавец. И как ты вернешься в зал?
— Никак, позови Леру, домой поедем, у нас еще более приятные дела намечены на сегодня, нежели общение с высокомерной аристократией, — пристально посмотрел я в глаза дяди, усмехнувшись.
— Оставайся здесь. Я сообщу твоей жене, где тебя забрать, и валите отсюда. Завтра можете на занятия не приходить, и, Костя, я очень надеюсь, что о тебе ни сегодня, ни завтра больше не услышу, — махнул он рукой. Хотя я прекрасно знал, что он отдаст некоторые распоряжения охране, чтобы сообщали обо всех моих передвижениях. Но ничего, из дома я уходить не собираюсь, тем более, установленную на доме защиту не так просто обмануть.
Я провел в комнате от силы несколько минут, когда в нее вихрем ворвалась Лера, остановившись в дверях, пристально меня осматривая.
— Тебя на несколько минут вообще можно из поля зрения выпускать? — всплеснула она руками и быстро подошла ко мне. — Ты в своем уме, бросаться на главу рода, да еще и на мага высокого уровня? Тебе хоть немного полегчало, когда пар выпустил? — нахмурилась она, разглядывая кожу, на которой едва были заметны следы от ожогов.
— Знаешь, да, — подумав, кивнул я. — Никто не смеет безнаказанно причинять боль моей жене, — ровно ответил я, вставая на ноги. — Пойдем домой?
Она неуверенно кивнула и протянула мне пальто. Подождав, пока я оденусь, она осторожно
