не через агентство и у тебя с этой женщиной нет общих знакомых, которые бы вас порекомендовали друг другу?
— Нет, — вздохнула Алина. — Все так быстро произошло. Я ее толком и не знаю.
— А ты проверяла документы на эту квартиру? Может, девица подсунула тебе липовые бумаги, содрала с тебя деньги, а у этой квартиры есть законные хозяева, которые, скажем, в данный момент живут за границей или в отпуске?
— Я об этом не подумала, — в ужасе призналась Алина. — Вот идиотка!
— А в паспортный стол ты ходила? Документы на прописку сдала?
— Нет, конечно. Марина, ты ведь знаешь, я прописана у мамы. У нее хоть и приватизированная квартира, но она все равно боится, что, если никто из нас не будет у нее прописан, квартиру могут забрать. Объясняла ей, объясняла, но все без толку. Это, наверное, уже старческое.
— Ну и глупо.
— Да, да, но стариков переубедить трудно.
— Алина, я говорю не о твоей мамочке, а о тебе. Представь, ты живешь спокойно, а потом в какой-то момент сюда заявляются законные владельцы и просят освободить квартиру. Что ты делаешь?
— Погоди, по закону я имею право отменить договор купли-продажи в течение полугода.
— Да, имеешь, но даже если ты через три месяца, через два или месяц прибежишь по старому адресу, может оказаться так, что твоя квартира уже давно перепродана. Квартиру ты, может, и отсудишь, а вот деньги тебе никто не вернет.
— Все, прекрати! Ты меня напугала куда больше, чем ночной призрак, — раздраженно остановила мои рассуждения Алина. — Лучше скажи, что мне делать в этой ситуации?
— Я бы на твоем месте сначала сбегала в ЖЭК, а потом съездила к этой Людмиле и напрямую спросила, что ее вынудило так спешно поменять квартиру. На мой взгляд, либо она аферистка, либо у нее была веская причина покинуть эту квартиру. За такую жилплощадь, обратись она в агентство, ей бы предложили куда большую сумму. Ну, подождала бы немного, пока на ее квартиру подберут покупателя. Не горит же. Странно, может, она не хотела афишировать свой новый адрес?
— Но я-то его знаю. Я там десять лет прожила.
— При чем здесь ты, Алина?
— Давай не будем гадать, а съездим и все узнаем.
— Поехали, — согласилась я. — А как со скелетом быть?
— Подождет. Потом решим. — Алина вылетела из кухни и побежала одеваться.
Жилищно-эксплуатационная контора находилась в соседнем доме. В паспортном столе был неприемный день, но мою подругу этот факт совершенно не смутил, она, не раздумывая ни секунды, требовательно постучала в закрытую дверь.
— Кого там… — послышалось ворчанье за дверью. По смыслу мы с Алиной догадались, хотели помянуть черта. — Неприемный день!
— Знаем, читать умеем. Все равно откройте… — потребовала Алина таким тоном, что женщина, сидевшая внутри, не рискнула испытывать наше терпение и распахнула дверь.
Смерив нас нагловатым взглядом, паспортистка спросила:
— Вы, собственно, откуда?
Мне очень хотелось ответить ей в рифму, но я сдержалась, зато Алина дала волю эмоциям:
— От верблюда. Женщина, районное начальство нужно узнавать по голосу. Почему паспортный стол закрыт? Если сегодня нет приема, это еще не значит, что дверь должна быть на замке.
— Алина отодвинула оторопевшую паспортистку и вошла в кабинет. Следом за ней протиснулась и я.
Женщина, находясь в легком шоке, беспомощно моргала глазами. Она явно не понимала, кто стоит перед ней. Какое такое районное начальство, которое она в глаза не видела. Не понимала и я, какую инстанцию подразумевала Алина, представляясь паспортистке. Ну да я уже привыкла к Алининым приемам вводить народ в заблуждение, а вот хозяйка паспортного стола стояла по стойке «смирно», не зная, как ей дальше действовать, сразу спросить, кто мы такие, или подождать и узнать сперва, чего нам от нее нужно.
Паспортистка выбрала второй вариант:
— Я вас слушаю.
Что ж, Алина выбрала верную тактику. Конечно, она бы и так узнала, кто прописан в ее квартире, но не сегодня, а лишь послезавтра, поскольку по собственному опыту знаю, официальные лица чтят приемные дни как нечто святое.
— Нас с коллегой интересует такая информация. Кто прописан в квартире номер шесть в доме номер пять по проспекту Маяковского.
— Сейчас никто, — паспортистка ответила, не колеблясь. — Квартира продана. Людмила Попова, прежняя хозяйка, на днях выписалась, а новые жильцы еще не прописались. Хотите, посмотрите документы.
— Спасибо, мы вам верим. Нам пора.
Мы вышли из конторы. Алина не скрывала своей радости.
— А ты говорила, что Людмила аферистка. Как хорошо, что она выписалась и никого там не оставила. Кроме скелета, разумеется. Теперь едем по старому адресу и в лоб ее спросим, что за сувениры она мне оставила.
Через пятнадцать минут мы высадились из Алининого автомобиля в ее старом дворе. Не знаю, как ей, а мне двор нравился. Хотя фасад дома и выходил на оживленную магистраль города, сам двор был уютным, с большим количеством зелени. Прямо перед окнами бывшей Алининой квартиры рос старый тополь. Летом, когда было жарко, он своей мощной кроной надежно укрывал окна от палящего солнца. Даже в тридцатиградусную жару в комнатах было свежо и прохладно.
А еще в этом дворе была прекрасная детская площадка. В прежние годы мы с Аней часто приходили сюда на прогулку, благо, сами живем неподалеку. От воспоминаний, связанных с прошлым, у меня защемило сердце.
— Алина, не жалко? Двор такой чудесный.
— Не трави душу! Пошли, — Алина шмыгнула в родной подъезд, я припустила за ней.
— Как ты думаешь, она дома? — бросила я вдогонку.
— Проверим.
Когда я взобралась на третий этаж, Алина уже давила на кнопку звонка. Открывать нам не собирались. Мы постояли еще несколько минут и спустились вниз.
— Что будем делать? Ждать?
— Не знаю, — неуверенно ответила Алина.
— Здравствуй, Алиночка. Соскучилась? — раздался за нашими спинами старческий голос.
Из подъезда вышла Антонина Петровна, бывшая соседка Блиновых.
— Здравствуйте, Антонина Петровна. Я заскочила по делу к вашей новой соседке, да, видно, ее дома нет, а она мне так нужна.
— Алиночка, не одна ты ее ждешь. С утра ей привезли холодильник из магазина, а ее дома не оказалось. Ушла рано и свет не выключила.
— То есть как не выключила?
— А вот так. Я в пять встаю, молоко во двор рано привозят, в шесть утра. Я вышла во двор без пяти шесть. Еще темно было. У тебя на кухне свет горит, то есть — у нее. Машина с молоком сегодня что-то припозднилась. Пока покупала, пока со всеми переговорила, уже восемь часов было. Я хотела домой идти, но тут во двор грузовичок
