Проснулась я от нежных касаний, а когда открыла глаза, застала прекрасного принца зависшим прямо надо мной с вполне определенными намерениями. И, скажу честно, его намерения совсем не противоречили моим – просто спросонья я не сразу вспомнила, что обязательно нужно строить из себя приличную девушку. Долгий поцелуй убедил меня в этом окончательно. Но когда парень отстранился, поинтересовалась иронично:
– А сейчас ты что делаешь?
– Накапливаю любовь, Оль. Вчерашний спор показал, что мы оба на нуле. Ты знаешь лучший способ восстановить ее уровень, чем ею заняться?
– Ну-у… даже не знаю, – я все же начала просыпаться вместе со своими установками. – Мы ведь совсем друг друга не знаем…
– А если я рубашку сниму?
– Запрещенный прием!
– А если я с тебя сниму эту пижамку?
– Это не пижамка! Это моя нарядная блузка! Я на новогоднюю ночь ее специально берегла!
Снегур задумчиво помычал, чтобы не смеяться над моим возмущением, а потом начал тыкать вокруг нас своими волшебными пальцами. И всякий раз исчезал то его предмет одежды, то мой, а в конце куда-то и смущение испарилось – наверное, за какую-то шмотку случайно зацепилось.
У нас было столько планов на первое января! Мы ведь и в кино собирались сходить, и как следует выспаться, и кучу блюд перепробовать, но почему-то только нежились в объятиях друг друга, сходя с ума от страсти и перерывов на ласковые поцелуи. Стоит ли говорить, что к вечеру мой эмоциональный фон был совсем даже не на нуле, им можно было стучать к соседям сверху! А иногда накрывало легкой паникой – от осознания неожиданной влюбленности.
Нет, то, что я в Снегура влюбилась сразу и основательно, было предсказуемо – он же совершенство. Смешной, забавный, в некоторых вопросах очень наивный, а в некоторых проявляет чудеса мудрости. Рожденный немногим позже открытия Америки и юный как подросток, впервые вкушающий такие острые романтические эмоции. И в порывах страсти, прямо скажем, очень даже не холодный. Но то, что я понравилась ему, – было уже за гранью понимания. И было предельно ясно, что стоит наслаждаться каждой секундой вместе, потому что больше со мной в жизни ничего подобного никогда не случится.
– Пора навернуть рассольника! – позвал он. – А потом вместе в душ, идет?
Я от души смеялась:
– Мы принимали вместе душ час назад, а рассольник ты в последний раз наворачивал сразу после!
– Точно. Тогда дарим новогодние подарки! Я сейчас завернусь в одеяло, а ты меня потом медленно развернешь. Поверь, тебе понравится то, что ты там найдешь.
Да кто бы сомневался. Пришлось с удовольствием сначала этот подарок развернуть и везде пройтись губами – убедиться, что действительно мое. А потом самой изображать подарок.
Утром второго января нас разбудил грозный стук в дверь. Я ушам не поверила:
– Неужели она даже в праздники не может дать отсрочку на пару дней?!
– Кто это? – Снегур сел.
– Хозяйка квартиры, я второго числа ей квартплату отдаю. Сейчас, я быстро, у меня отложено на тумбе.
– Давай я сам. Мне так нравятся эти все ваши человеческие чудеса!
– Оденься только! – вовремя вспомнила я.
Мой прекрасный принц распахнул дверь, успев наколдовать себе только штаны. Вероника Сергеевна, полная и весьма сочная женщина, ошарашенно уставилась на него:
– А вы, собственно, кто? – вопросила она по инерции извечно недовольным тоном.
– Так я тут с Олей теперь живу. Вот деньги.
Она вроде бы не взяла, поскольку продолжила допрос, хотя тон ее заметно менялся:
– Сожитель то есть?
– Ага, сожитель, – с удовольствием и почти горделиво согласился он.
– Ничего себе, какие сожители появились с тех пор, как я замуж вышла, – она удрученно вздохнула, но все-таки попыталась вернуться в свое типичное состояние: – За допжильца – дополнительная плата!
– Хорошо. Сколько?
Теперь села и я. Он, наверное, захватил всю наличку, а не только стопку купюр на аренду! Но я одеваться так быстро не умею, потому выскочить к ним не успела до того, как квартировладелица вдруг произнесла с придыханием:
– А черт с ней, с платой. Ты лучше заходи ко мне на чай. У меня как раз муж в командировке. В смысле, прямо сейчас уедет, иначе я за себя не ручаюсь. С праздником, прекрасный сожитель! Жду!
Я тихо смеялась, когда Снегур вернулся в комнату и бросил все деньги обратно на тумбу. Объяснил с виноватым видом:
– В другой раз попытаюсь заплатить, не все сразу получается.
Но я ухохатывалась над его заторможенностью:
– Да у нас, похоже, начались кредитные каникулы! Только дверь ей ты будешь открывать. И так по кругу будем повторять, пока она не одумается и нас не вышвырнет. Но потом мы заселимся в другую квартиру и снова начнем наглеть. Любопытно, а ты сам понимаешь, какое впечатление производишь на женщин?
– Догадываюсь, – он улыбнулся немного смущенно. – И это меня беспокоит почти до паники, Оль. Я же понимаю, что ты со мной только потому, что я для вас необыкновенный. Но как только ты к этому ощущению привыкнешь, я сразу тебе надоем. А мне так нельзя, понимаешь? У нас это семейное… ну, было семейным до последнего развода родителей.
Я открыла рот, закрыла и с серьезным видом покивала. У нас не только чувства взаимные, оказывается, но и панический страх их потерять. А это очень приятное ощущение!
– Рассольник заканчивается! – он крикнул уже из холодильника. – Сваришь еще?
– Хорошо, но в магазин сначала надо сбегать, соленые огурчики закончились. Мне одеваться?
– Подожди, – он снова направился ко мне с заинтересованным видом. – А давай снова подарками обменяемся, а то нас как раз на этой мысли отвлекли.
Глава 6. Настоящая любовь и за тысячу лет не надоестИ как раз в процессе того, как он почти до меня добрался, я приоткрыла глаза и рассмотрела за его спиной силуэт, который становился все более отчетливым. Закричала, вскинула руки. Снегур обернулся и выпрямился:
– Мама?
Перед нами действительно стояла Снежная Королева собственной персоной. А ее я опасалась похлеще хозяйки квартиры.
– Мама, мама, – ледяным голосом подтвердила бледнолицая убийца радости. – Кое-как тебя нашла! Сынок, где твоя совесть? Ты оставил престарелую мать страдать в одиночестве?
Он усмехнулся:
– Это ты – престарелая мать, которая до моего ухода разнесла все правое крыло замка? То самое крыло, которое отошло папе при разделе имущества. Кстати, как он?
Я, краснея от позора, быстро собирала по полу одежду и беспорядочно натягивала на себя. Но вид моих голых ягодиц, похоже, никого больше не смущал.
