темной воде на лепестках белых цветов. Этот образ представал перед ним настолько чистым и являлся к тому же подозрительно последним – момент, когда все стало неподвижным и черным.
Он легко мог представить темное зеркало в этой сцене, нечто вроде перевернутого образа в затененной воде бассейна.
Должно быть, Зиде почувствовала, как в нем растет напряжение, и провела рукой по длинным локонам его волос, пытаясь их распутать.
– О чем ты думаешь, Каи?
«Возможно, я оказался легковерным глупцом, – думал он, – и в этом состояла моя главная ошибка».
– Есть способ поместить жемчужину в сердце, не спрашивая согласия. Я не уверен, что такое получится со смертным, но со мной… Если бы жемчужину заранее сделали, а затем растерли и растворили в воде – или вине… И если бы я это выпил… Потребовалось бы некоторое время для ее формирования, и все зависело бы от… многих вещей. Но такая возможность существует.
– И? – Он услышал тревогу в голосе Зиде.
– Если кто-то это сделал, если он использовал жемчужину, чтобы подчинить меня своей воле, а потом утопил… – У него перехватило горло. – Если все произошло именно так…
– О Каи.
В голосе Зиде прозвучало слишком много сочувствия, и он заставил себя рассмеяться. Однако у него получился лишь сардонический хрип.
– Я начинаю думать, что смертного наследного принца, пожелавшего водить компанию с демоном в человеческом обличье, нельзя считать тем, кто полностью заслуживает доверия.
Зиде снова вздохнула:
– Ты так думаешь? Но первый из тех, кого мы встретили, его заслуживал.
Каи горько улыбнулся:
– Он был исключением.
Прошлое: начало
Мне снится сон о мире, каким он был: Санейи-арайк и сто караванов в дне пути от севера с шелками, ледяным вином, янтарем и книгами, плывущие по каналам баржи из портов Аркайи с сокровищами и диковинами архипелагов. Люди, знакомые и чужие, купцы из Нибета, ученые Эналина и дипломаты, моряки из Эрати и Палма и даже одинокий Король Травы с далекого запада. Еда, музыка, смех.
Они говорят, что сатирик Саласи видел будущее и выпустил всех птиц из клеток в саду форума. Но все они упали с неба, когда прозвучал голос из Колодца Иерархов.
Письмо, найденное в архивах Бенаис-арайка, написанное неизвестным автором, уцелевшим после битвы в Санейи-арайк
Каи находился в смертном теле Энны всего два полных времени года, когда разбудил своего кузена Адени, прыгнув на него сверху. Адени застонал и попытался защищаться подушкой и острыми локтями от Каи, который активно размахивал руками.
– Прекрати! Ты сломаешь кровати! – прошипел Адени.
Каи вцепился в направляющую веревку, которая фиксировала койки у брезентовой стены. Рассвет еще только начинался, и косая крыша огромной палатки Кентдессы Сареди высоко у него над головой все еще оставалась в глубокой тени. Свет, падавший в вентиляционные отверстия, где стабилизирующие канаты проходили сквозь брезент, по-прежнему был темно-серым. Каи постарался говорить тихо, чтобы не разбудить остальных спавших рядом.
– Вовсе нет! Давай вставай, иначе мы опоздаем!
– Ладно, ладно. – Адени сел и ударил его подушкой.
В ответ Каи лишь рассмеялся и стал спускаться вниз мимо спавших смертных кузенов.
В этой части загородки было особенно темно, шторы, служившие стенами, не впускали утренний свет, поднимавшийся с нижнего уровня шатра.
Но даже в смертном теле Энны Каи видел картины, украшавшие каждый участок шкур или брезента: истории предков, яркие цвета которых мерцали в тусклом свете. Вечером, в отблесках свечей, казалось, будто они двигаются, и иногда Каи не мог оторвать от них завороженного взгляда, как и его кузены. Это немного напоминало прежний дом с его менявшимися подземными пейзажами.
Каи спрыгнул на пол шатра. Наверху Адени разбрасывал одеяла, но все остальные продолжали спать и храпеть.
В других частях шатра люди уже проснулись. Где-то рядом стучали глиняные чашки, и Каи слышал далекие голоса. Он покопался в сундуке со своими вещами и сменил легкую ночную сорочку на тунику, штаны и вышитый плащ. Теплый сезон не предполагал более тяжелой верхней одежды; в отличие от смертных он не чувствовал холода, но капитан клана сказал ему, чтобы Каи старался, насколько возможно, походить на своих кузенов в знак уважения к останкам Энны. Он нашел свои ботинки, спрятанные под самой нижней койкой, которую сейчас занимала сопевшая тетя Ланиа, и, прихватив их, выскользнул сквозь приоткрытые шторы.
Он зашагал по проходу между спальнями к обеденной зоне. Широкое круглое пространство занимали жаровни, наполненные углем для котелков с кашей из проса и чайников с горячей водой для чая с козьим молоком. Каи сел на циновку и к тому моменту, когда появился Адени и плюхнулся рядом, успел надеть башмаки.
Дядя Гуарди наполнил котелки из большого котла и принес их на кухню. Передавая Адени порцию каши, он сказал:
– Каи-Энна, хочешь это? – Он протянул ему тарелку с остатками вчерашней трапезы, главным образом кусочками сушеного козьего мяса, приправленного сиропом сорго и острыми специями.
– Да, пожалуйста, дядя. – Каи с радостью взял тарелку.
Он мог очень долго не есть – возможно, даже половину сезона, – но все же не воздерживаться от пищи было лучше, и к тому же ему нравился ее вкус и структура.
– Интересно, а почему остатки достались Каи-Энна, а не мне? – с набитым ртом осведомился Адени.
На взгляд Каи, причина состояла в том, что он являлся единственным демоном в клане Кентдесса и одним из самых молодых в Сареди. Сейчас сто демонов было разбросано по разным шатрам кланов, разбивших здесь лагерь, и еще больше в кланах, которые направлялись на юг.
– Потому что Каи-Энна не разбудил половину пастухов ночной смены всего лишь через два часа после того, как они забрались в свои постели прошлой ночью, – строго ответил дядя Гуарди.
– Со всем уважением, но я думаю, что вы преувеличиваете, дядя. – Адени говорил не слишком внятно – его рот был набит кашей.
– Проснулось не более трети, – добавил Каи.
Дядя лишь махнул на них полотенцем.
Когда Каи закончил трапезу, Адени продолжал есть, а потом принялся приводить в порядок свои косы, которые расплелись, пока он спал. Каи помогал ему справиться с волосами и отвечал на дюжину вопросов – люди спрашивали, что они с Адени собирались делать так рано.
Наконец Адени закончил, они зашли на склад, где хранились луки и колчаны со стрелами, и покинули шатер через главный выход.
День выдался безоблачным, свежий ветерок нес аромат сладкой травы, запахи дыма и навоза лошадей и коз. Кентдесса нависала над ними, как маленькая куполообразная гора из парусины и канатов. Она являлась лишь одним из множества круглого скопления других шатров. Все они стояли на равнине, над широкой мелкой рекой, блестевшей под утренним солнцем. Вокруг раскинулись бесконечные пространства травы, изредка попадались высокие раскидистые деревья. Отсюда Каи не мог этого видеть, но крыша каждой палатки была раскрашена цветами и символами клана.
Краска успела потускнеть из-за
