А!!! Помню, пришла журналистка из «Фауд-Ньюс», эта красивая девушка в обтягивающей юбке… Как же ее? Джил… Джо… А! Джоан Мэнфилд! Точно!
Она стала брать интервью у музыкантов. Рой как-то удачно перевел стрелки на меня, и мы с Джоан разговорились. Что-то она сказала про статью о сиблигах – служащих…
Потом стали играть в бутылочку, и возникла идея залезть на крышу. Кажется, я ударил Макса в печень… А еще он говорил мне про какую-то контрабанду из Парфии и что дело верное. Да! Я ударил Макса в печень за то, что он наплел про какой-то парфянский тост, где нужно сесть всем в круг, чтоб мужчина – женщина, чокнуться и по цепочке целоваться… Идиот… Естественно, возникли некоторые разногласия.
Дальше снова пятно. Потом да – я целуюсь с Джоан на чердаке «Синего бутона» среди каких-то пыльных декораций… Следующая картина – еду в такси… но не в офис… логично…
Я с некоторым облегчением заметил на полу у кровати свои брюки и кобуру «Соера». Пиджак и галстук висели на спинке стула. Да… Заг, прекращай эти выходки…
Хиус! Рапорт! Я вскинул руку с хронометром, без семи минут десять! Фух… До подачи рапорта оставался час, и я попытался понять, в каком районе нахожусь.
И тут в противоположной белой стене открылась белая дверь, из которой вышла девушка с мокрыми волосами и в мужской сорочке.
– О! Заг! Ты проснулся? – улыбнулась она, и на ее щеках проступили милые ямочки.
– Да, Джоан, – я тоже улыбнулся ей, – спасибо тебе за содовую с аспирином, ты весьма предусмотрительна.
– Пустяки, – отмахнулась она, – хозяйка здесь я, и ты под моей защитой.
– Мне это нравится, – усмехнулся я.
– Обращайся. – Ее выражение лица было лукавым. – Хочешь принять душ?
– Я мечтаю об этом. – Я со стоном откинул одеяло и спустил ноги на пол.
Я принял душ, мы быстро позавтракали сэндвичами с кофе, после чего я собрался, погладив самостоятельно лежавшие на полу брюки. Потом, договорившись увидеться в ближайшее время (конечно, для написания статьи), я покинул гостеприимную Джоан.
Такси я поймал до «Синего бутона», чтоб забрать свой «роллинг» с парковки.
И ровно в десять часов сорок семь минут я вошел в здание полицейского департамента на Пиллар-стрит, 39.
Не могу сказать, что я был бодр и свеж, но на рапорт меня должно было хватить.
Поднявшись на третий этаж в наш отдел, я сначала направился в «комнату детективов», это у нас такой общественный кабинет с тремя столами, на которых стоят выцветшие от времени таблички с фамилиями давно уволившихся владельцев.
– Змей меня сожри! – Это первое, что я услышал, войдя в кабинет. – Сегодня Хиус случится! Кто к нам пришел!
За одним из столов, прикрывшись стопкой папок, сидел Диего Сантана – детектив второго класса, смуглый, с черными как смоль усами и широченной улыбкой на лице. Частенько с ним работаем, и я даже обрадовался, что встретил именно его. Толковый парень.
– Привет, Диего! – отсалютовал я ему. – Гороскоп тебе в помощь! Как там, на криминальном фронте?
– Ой, – отмахнулся он, – лучше не спрашивай, Заг. Эти уроды из департамента подпрягают всех на усиление. Так мы теперь в опорных пунктах должны день отрабатывать. Хорошо хоть не в патруль ставят! Уроды… Вот, думаешь, я тут чем занят? Жалобы соседей разбираю – сиблинг украл белье, у кого-то арт по ночам трещит; техники уже матом разговаривают – три бригады на всех! Я нажраться хочу, как подросток… Амиго, лучше ты расскажи – как концерт вчера?
– Да… – протянул я, усаживаясь за свободный стол и вынимая чистый писчий лист, – это все комиссар пытается себе социальных баллов набрать перед выборами прокурора. Концерт – шикарен, но, кстати, Бреггер – скотина…
– Небо голубое, а вода мокрая, – буркнул Диего.
– Я и говорю, – я обхватил голову руками, – вчера, прикинь, гангстеров постреляли в девятом…
– Да, слышал, – кивнул он.
– Так вот, сижу, – продолжил я, – никого не трогаю, наслаждаюсь музыкой и вижу – Палмер винтит моего стукача! Прикинь?! Бреггер гнида, пролечил шефа – Стокер орал на меня вчера, как потерпевший. Я чуть не оглох… Они совсем работать не хотят, шкуры йети…
– И не говори, амиго, – вздохнул Диего, – скорей бы уже комиссар Зеленский в прокуроры свалил. Так, а ты чего?
– Рапорт, – кисло улыбнулся я.
– Ясно, – хмыкнул Диего. – Кстати, Заг, ты не знаешь, у жандармов нет вакансий сейчас? Свалить я думаю отсюда, амиго…
– Есть один человечек у меня, – поразмыслив, ответил я, – переговорю с ним. Ты прав, валить отсюда пора. Не от Стокера, от «этих».
Я кивнул в сторону крыла, где находились кабинеты руководства.
– Вот я и думаю, поговори, если не трудно, – вздохнул он.
– Завтра увижусь с ним.
– Кстати, тебе из офиса твоего звонили.
– Алиса? – зачем-то переспросил я.
– Ну, если ты еще не сменил секретаршу, то да, – хохотнул Диего. – Ищет тебя, говорит, дело какое-то важное наклевывается.
– Спасибо, амиго, – кивнул я. – Сейчас от Стокера отмажусь по-быстрому, перезвоню ей.
Стокер поворчал на меня, конечно же, но больше для порядка.
Я как можно торжественнее вручил ему свой рапорт, словно скрижаль древних богов.
– Заг, – он обрезал кончик сигары и прикурил от настольной пепельницы, – ты пойми, многие знают твои «кросс-шуты»[8]. По тарелкам же стреляешь на соревнованиях. Ты же сиблинг к тому же. Да, улик ты не оставил, молодец, но Хиус тебя закрути, ты не мог как-то без своего стиля обойтись?
– Господин старший инспектор, – я почти не кривил душой сейчас, когда разговор шел открыто, – да, я поступил опрометчиво, согласен. Но поймите и вы меня. Честно, я не собирался палить в этой ситуации. Я приехал на фальшивую сделку, которую организовал Макс, и вот…
Я снял шляпу и нагнул голову, демонстрируя свою шишку, спрятавшуюся среди моих кудрявых волос.
– Что вот? – Стокер выпустил облако ароматного дыма.
– Камнем по башке получил, – признался я. – Ну тут уж рефлексы и взяли свое.
– Ясно, – заключил шеф. – В следующий раз меньше слушай своего стукача и больше думай, мне разборки с Зеленским не нужны. Понял?
– Да, шеф. – Я виновато потупился, да и было отчего – никто не виноват, а дурак все равно я.
– Свободен, – резко, но почти по-доброму рявкнул Стокер.
Я, естественно, больше люблю молоденьких девушек, нежели старух. Один старинный писатель сказал, что красота женщины – это божественная сущность, и когда она проходит, в женщину вселяется дух Хиуса. Мои добрые родители привили мне уважение к старшим, но Зодиак свидетель, кто поручится, что ему нравятся старухи, да еще и аристократки, да еще и в маразме, да еще… много чего…
