может, поговоришь с ней?
— Я уже сто раз разговаривала, Егор. Она слышать не хочет.
— Она меня ненавидит?
Вздыхаю. Катя Егора не ненавидела. Катя Егора любила, но не хотела усложнять ему жизнь, поэтому усложнила обоим. Я обещала подруге, что ничего никогда не скажу, поэтому и сейчас сохранила молчание, хотя считала её упрямым бараном. Она в ответ говорила, что я не лучше. И это правда.
— У неё кто-то есть? — Егор даже не пытается скрыть своих чувств. И не стесняется обнажить их передо мной. Он настолько жадно смотрел и слушал, что я не знаю, как Катя держалась. Несмотря на то, что после аварии она ничего не видела, любовь Егора к ней можно было ощутить даже так. Однако Катя почему-то думала, что он это из жалости.
— Нет, Егор, — честно отвечаю я.
— Поможешь? — с надеждой спрашивает парень.
— Чем? — по-доброму улыбаюсь. — Я с ней сотню раз говорила.
Егор лишь тяжело выдыхает. Наш разговор прерывает Серёжа.
— Сонька, там публика требует песни.
— Публика пусть и поёт, — недовольно бурчу я. — Серёж, тебе концертов мало?
— Вы че, поёте? — удивлённо спрашивает Егор. — Ну, в смысле ты в их группе?
— Да. И она оху… — под моим тяжёлым взглядом парень осекается. — Восхитительно поёт. Группа ожила. Пошли.
Закатив глаза, вкладываю руку, в протянутую Серёжей, и следую за ним. Егор плетётся за нами. Горячёв вручает гитару брату, тот начинает наигрывать аккорды известной песни группы Нервы «Самый дорогой человек». У меня всегда было ощущение, что Серёжа с гитарой родился. Он так красиво и аккуратно перебирал аккорды, так бережно создавал музыку. Тоже самое он говорил про меня. Сначала он напевает один, а все просто слушают, думая о своём. Потом он пихает меня ногой, чтобы я наконец вступила, и парни из группы — Слава, Даня и Кир — начинают ржать, так как он делал это часто.
— Я не принимаю ничего, из того, что чувствую сейчас, проводив тебя в последний раз, — напеваю я, понимая, что в глазах появляются предательские слёзы, которые я незаметно пытаюсь сморгнуть.
В конце уже всем нам подпевают. Поём ещё пару популярных песен, и я стараюсь не смотреть в сторону Стаса, что паршиво выходит. Собственно, парень тоже слабо шифруется.
В половине пятого утра расходимся спать. Места мало, но выбирать не приходится. Мы с Серёжей идём в одну из комнат, щедро предоставленную Егором.
— Сонь, ты маешься хернёй. Так бы и сказала. «Твоя маменька сунула свой нос, куда не следовало».
— Нет, Логинов. И ты молчи, а то петь нечем будет.
— Почему? — пытается он понять мою женскую логику.
— Потому что, — пожав плечами, улыбаюсь. — Ложись, алкашина.
— А ты?
— Тоже лягу сейчас.
Спускаюсь вниз, чтобы попить воды, натыкаясь на опёршегося о столешницу Стаса. Если я сейчас убегу, это же будет тупо? Да, поэтому, как ни в чём ни бывало гордо следую за стаканом. Чувствую его внимательный взгляд.
— Ну, как жизнь? — не выдерживает парень, колко задевая. — Повезло с Серёжей?
— Повезло, — улыбаюсь. — Спасибо, что спросил.
— А он знает, что у тебя это ненадолго?
— С кем-то ненадолго, а с кем-то на всю жизнь, — пожимаю я плечами. Я не хочу причинять ему боль, но выхода у меня нет. Пусть продолжает меня ненавидеть. Утром мы уедем, и я постараюсь больше никогда не пересекаться с ним. — Ты извини, что доставляю неудобства своим присутствием. Я не знала.
— Мне плевать, не переживай. Мне давно на тебя плевать, — больно полосует раз за разом Стас. — О таких, как ты, не переживают.
И уходит. Что ж, справедливо. Поплачу потом, а сейчас сделаю вид, что мне тоже отлично.
Приходится лечь с Серёжей на одну кровать, чтобы, если у кого-то возникнет желание подсмотреть, не возникло хотя бы сомнений. Рядом с ним я не чувствовала никакого возбуждения или желания. Он был мне, как брат. Лучший друг, который выручал меня в самые трудные моменты жизни. И я платила тем же.
Сплю очень чутко, подскакивая от каждого шороха. Когда это надоедает, я спускаюсь на кухню. Кофеварка. Отлично. Простите, мальчики, я тут похозяйничаю. Спокойно варю себе кофе, пока не слышу шаги за спиной. Пугливо обернувшись, вижу Мишу Савина.
— Ты меня напугал. Кофе будешь?
— Ты серьёзно думаешь, что можешь вести себя, как ни в чём не бывало? — презрительно спрашивает парень. — Или ты думаешь, что раз с братом Егора, то можно расслабиться?
— Нет, Миш, не думаю никак. Я случайно здесь оказалась и больше не приеду, поверь мне. А то, с кем я сейчас, тебя касается в последнюю очередь, — спокойно произношу я.
— Заебись вам живётся, вертите мужиками, как хотите.
— Нам это кому? — смеюсь. Нет, я не дура. Это просто защитная реакция.
— Беспринципным.
— А, ну спасибо, буду знать хоть, кто я.
Дальнейшие оскорбления прерывают спустившиеся Саша с Никой.
— Доброе утро, — стараюсь улыбнуться. — Сами сварите себе? А то я тут хозяйничаю мимо кассы.
Емеля сразу всё понимает, сурово глядя на Мишу. Я ухожу с кружкой кофе на улицу, пока Ника варит себе и парням. Солнце уже давно в зените, и я села греться под его лучами. Загорать я не любила, но посидеть немного можно было. Я очень пыталась выкинуть все гадости из головы, но это слабо выходило. Рядом со мной на траву плюхается Ника.
— Что он тебе сказал? — интересуется, попивая кофе.
— Пару комплиментов, — смеюсь, пытаясь сгладить. Его можно было понять, всё же Стас — его друг. Но совать свой нос в чужие отношения — так себе манеры.
— Как дела? — спрашивает Ника. — Как Катя?
— Да всё хорошо. С Катей насколько возможно.
— Слушай, я до сих пор каждой клеточкой души ненавижу этого урода, который в них все врезался, — эмоционально произносит Ника. — Хоть Егор его и наказал.
— Согласна. А Катька, она, знаешь, словно смирилась, что в её жизни всё так. Сначала родители, потом сама вот.
— Вы вообще как-то отдалились, я одна осталась, — с грустью произносит Ника.
— Прости, Никусь, мы не специально, — улыбаюсь я. — Просто так сложились обстоятельства. Если хочешь, можем увидеться. Я, ты и Катя.
— А можно мне тоже? — слышим за спиной голос Егора.
— Прости, Егорка, но это чисто женская тусовка, — смеюсь я. — Твой брат-алкаш уже встал?
— Воскрес, — усмехается Егор. — Там Миха пиздюлей уже отгрёб, не обижайся.
— Какие обиды, — отмахиваюсь я. Вчера Стас знатно поковырялся и надавил на больные точки. — Но домой мы, пожалуй, поедем.
Вхожу в дом, натыкаясь на злой взгляд Миши и суровый Стаса. Серёжа сидит на стуле без футболки, попивая воду с таблеткой.
