Вот и Полина довольно постанывает, полностью расслабившись под моими губами и языком. Затем я подключаю пальцы и начинаю тереть ее клитор.
Клитор Полины Довлатовой.
Это уточнение приносит странное чувство, навеянное совестью, но я отмахиваюсь от него, как от назойливой мухи.
Получив свои оргазмы, мы лежим в полутемной мансарде. Из окна доносятся звуки летней ночи: чей-то смех вдалеке, голоса ночной птицы, скрип сверчков.
Давно я не ночевал за городом.
С тех пор, как мы оба кончили, Полина не сказала ни слова, что не мешает мне трогать ее тело и нежно гладить его.
— Что это? — мои пальцы снова нащупывают еле заметный изъян на ее гладкой коже внизу живота.
— Внематочная беременность, — поясняет Полина.
Ее голос после секса немного хрипловатый.
Я тактично убираю руку от шрама.
— Извини, что спросил. Я не знал, что вы ждали ребенка, — мне немного неловко, что я затронул эту тему. Но Полина сама возвращает мою ладонь на место, давая понять, что не стоит ее табуировать. И тогда я спрашиваю: — Давно?
— Два года назад. У нас долго не получалось, а потом операция. Может, это нас и отдалило друг от друга.
— Я думал, трудности сплачивают семьи.
— Значит такая у нас была семья, — в ее голосе — сплошная горечь.
— Мое мнение ты знаешь, — говорю я. — Он гандон.
Полина прыскает.
— Почему ты так о нем отзываешься?
— Потому что он получил такую женщину, и все просрал, — я поглаживаю ее живот и бедро.
— Тёма…
И чувствую, как Довлатова улыбается.
— К твоему сведению, мы с Серым вечно над ним угорали. Серьёзно. Я не мог понять, что ты нашла в нем! — признаюсь ей.
— Ты думал об этом? — Полина поднимает ко мне лицо.
— Не то, чтобы думал. Просто, когда я его увидел в первый раз, то испытал шок. Он вообще был из другой оперы. Блин, это не мое дело, но ты спросила, поэтому не обижайся. Ты всегда была такой… — беру паузу, вспоминая свои впечатления и мысли, — такой броской, заметной, как солнце, и умела собирать вокруг себя людей. Помню, в твоей комнате вечно тусовались твои друзья, а нам с Серым было так интересно, но вы нас выгоняли, — улыбаюсь я. — Потом, конечно, у нас появилась своя компания, а у тебя появился жених… Других твоих парней я не помню, но с этим вы же долго встречались до свадьбы?
— Четыре года.
— Так что ты в нем нашла?
— Я его любила, — вздыхает Довлатова.
— Наверное, это единственное объяснение тому, как такая девушка могла его выбрать. Он же никакой, и с ним ты стала другой. По моим ощущениям. Что-то в тебе погасло, — замечаю я.
Я никогда не думал об этом. Но сейчас, вспомнив, какой она была и какой стала, понимаю, что жизнь с мужем не пошла Полине на пользу.
Согнув ногу в колене, я поворачиваюсь на бок, лицом к ней.
— Я просто повзрослела, а друзья… — Полина смотрит в потолок. — В юности так легко заводить друзей. А потом ты заканчиваешь школу, универ, и все меняется. Терпеть не могу встречи выпускников, — фыркает она. — Особенно, когда достается место между яжматерями, и потом весь вечер приходится слушать, в какие кружки ходят их дети, кто как из них перенес ветрянку, и делать вид, что все классно, что я им не завидую. Что карьера — это охренеть как важно.
Я понимаю, о чем она говорит.
Ей бы хотелось быть одной из них.
— Какие-то неправильные у вас встречи выпускников, — мне хочется отвлечь ее от тяжелых мыслей. — Вот я недавно отжарил нашу старосту класса.
Полина встречает мое признание истеричным смехом.
— Ага-ага! — еще и не верит.
— Да правду тебе говорю! Я сам офигел. В школе она была такой стремной, а тут приходит — полный фарш, — жестами рисую в воздухе фигуру абстрактной телки.
— Ясно, девушки для тебя все равно, что кусок мяса, — с улыбкой замечает Полина.
Я шлепаю ее по бедрам и сотрясаю ягодицу.
— Да, филешечка.
— Но, я так понимаю, сейчас у тебя никого нет? — осторожно спрашивает девушка.
— Нет, я своей свободой дорожу.
— Еще не нагулялся?
— Типа того, — веду ладонь между ее грудей. — Ну что? Повторим? — вопросительно изгибаю бровь.
— Так быстро? — Полина округляет глаза.
— Понимаю, секс со старпером подразумевает определенные сложности. Но я молод и готов скакать на тебе ночь напролёт, — говорю я, сползая ниже.
Полина разводит ноги шире, когда мое лицо оказывается напротив ее гладкого лобка.
— Завтра я себя возненавижу, — она прячет лицо в ладонях.
— Почему? — задаю вопрос, все ещё разглядывая прекрасную киску девушки, вкус которой мне уже известен. Полина молчит. — Эй, Довлатова, — обращаюсь к хозяйке киски, — мы так не договаривались.
Полина убирает руки.
— А мы никак не договаривались.
— Тогда давай договоримся?
Я привстаю на локтях и подползаю ближе к ее лицу, потому что с кисками у меня разговор короткий.
— О чем? — настораживается Довлатова.
— Ты здесь до воскресенья?
— Не знаю еще, — уклончиво отвечает она.
— Оставайся, — прошу ее. — Потому что я собираюсь дарить тебе оргазмы до самого отъезда.
— Господи, Рогозин! — хохочет девушка.
Мне очень нравится ее смех — такой естественный и своевременный.
Она как никто другой отзывается на мои идиотские подколы, но не смущается, как многие девушки.
А потом Полина отворачивается и вздыхает.
И я со стопроцентной уверенностью могу сказать, о чем она думает.
— Полин, не загоняйся, — положив ладонь ей на щеку, вынуждаю смотреть на себя. — Мы не делаем ничего плохого. Наши дела касаются только нас, и я предлагаю провести время с удовольствием. Для этого и нужны выходные. А потом мы вернёмся в город, и снова займемся своей жизнью. То, что происходит здесь, останется здесь.
Сейчас я не прикалываюсь.
Мне просто хочется провести с ней чуть больше времени.
— Если честно, пять минут назад я думала о том, как утром уеду в город, — говорит Довлатова, не сводя с меня взгляда.
Это шутка?
— Втихаря? Пока я сплю? — заглядываю ей в глаза и вижу: это не шутка. — А что теперь?
Откинув со лба волосы, Полина пожимает плечами.
— Твоя честность подкупает. Ну и плюс — мне нравятся оргазмы.
