видите ли, дела. Посмотрела я на это и предложила мужу ее уволить. Толку от нее все равно никакого, а он прямо-таки рогом уперся: она самый ценный сотрудник. Знаю я, в чем ее ценность! Все это я ему и высказала однажды. А он глаза потупил и говорит: да, дорогая, извини, люблю ее без памяти. Не знаю, что со мной приключилось, но жить без нее не могу. И развод попросил. Теперь уже полгода купается в счастье. Конечно, из клиники меня выгнал, да и вообще… Я хоть дело с бухгалтерией имела, а он все равно так все обставил, что получилось, вроде и делить нам при разводе нечего. Так что у него теперь клиника и молодая жена, а мне достались квартира наша трехкомнатная и двое детей. О-ох…
— Успокойтесь. Как вы думаете, муж не собирается возвращаться?
— Да что вы?! Они уже поженились и ребенка ждут. А он за эти полгода даже не позвонил ни разу. Я все звонила, он трубку бросал. Просто как подменили человека. Говорит — с глаз долой, из сердца вон.
— Здрасьте! А как же клиника? Ведь это ваше совместное дело!
— Он так не считает. Даже спасибо не сказал.
— И проценты от прибыли не выплачивает?
— Я тут на алименты подала. Ну, дети же хоть и взрослые, но еще несовершеннолетние. И вообще их кормить, одевать нужно… Так он такие алименты мне устроил — шестьсот рублей на двоих. Знаю, что нужно жить с белого листа, знаю, что на себя рассчитывать… но как?
— Не волнуйтесь так. Вы пришли по нужному адресу, и в беде вас не оставят. Что-нибудь придумаем. Сейчас главное — поднять ваш эмоциональный фон. И только тогда начинать борьбу. Наша с вами сила только в нашей силе. А пока вы слабы, то ничего предпринимать нельзя… Лидочка, несите графин с водой.
* * *
Утро началось обычной потасовкой у ванной комнаты. Дети не желали уступать друг другу право первого посетителя.
— Сашка, немедленно открой дверь!
Услыхав глухие ритмичные удары по дереву, Варвара открыла глаза: «Добро пожаловать в реальную жизнь!» В голове все еще плескалось море, которое она видела во сне, — «символ сексуальной неудовлетворенности», — как считает Катерина.
— Ну да! — ответил из-за закрытой двери Сашка. — Если ты в ванную заберешься, я опоздаю в школу.
— Сашка! — квартира заходила ходуном от ударов.
— Машка! Дети! — Варвара резво выскочила из-под одеяла и понеслась к месту развернувшейся баталии. — Перестань насиловать дверь. Мы же только что ремонт сделали!
Дочка ее не послушала, развернулась спиной и теперь тарабанила в дверь ногой. Сашка равнодушно воспринял этот ход, включил воду и принялся громко напевать: «Наша служба и опасна и трудна. И на первый взгляд как будто не видна-а-а».
Пробегая по коридору, Варвара запнулась за огромного Моню, вальяжно растянувшегося от стены к стене, и к ванной подлетела уже вперед головой.
— Мария, — переведя дыхание, строго позвала она, — быстро отойди в сторону.
Той пришлось подчиниться. Сдунув намокшую прядь волос со лба, красная от натуги и возмущения, она все-таки отступила и, уперев руки в бока, с вызовом взглянула на мать.
— Ну что, мне график посещений установить? — вопросила Варвара и усмехнулась.
— А Сашка опять туалетную бумагу в унитаз уронил, — пожаловалась Маняша так громко, чтобы виновный услыхал. Пение стихло.
— Вытащил хоть?
— Вытащил! — крикнул сын и бодро запел: — «Аквалангисты! Это хорошо!»
— Мам, — дочь скорчила плаксивую рожицу.
— Ой, перестань, — Варвара махнула на нее рукой и поплелась на кухню. — Как маленькие!
На кухне пока еще было девственно чисто — результат ее вчерашних трудов. Не пройдет и получаса, как стол захламят недоеденными бутербродами, мойка наполнится грязной посудой, а пол будет усыпан хлебными крошками. Удивительное дело, но всякий раз к вечеру на кухню не зайдешь без содрогания. Не приучены ее дети к чистоте. А когда приучать-то! Если мать вся в делах с утра до поздней ночи. В школу ходят без напоминаний, и ладно. Кстати, о школе:
— Маняша, ты успела подготовиться к зачету по физике?
Дочь появилась в кухне с видом оскорбленной добродетели:
— И откуда тебе известно про зачет?
— Приехали! — Варвара включила чайник и, открыв холодильник, вгляделась в его содержимое. — Сама же целую неделю ныла: «Хоть бы физик заболел!»
— Ходят слухи, что мои мольбы были рассмотрены всевышним. — Маняша плюхнулась на стул, подтянула ноги к подбородку, но, узрев осуждающий взгляд матери, брошенный через плечо, нехотя приняла позу, достойную леди: опустила ноги на пол, выпрямила спину и положила руки на стол. — По крайней мере, вчера в лицее он не появился, и 11-й «Б» прыгал от счастья в полном составе, включая их классную. Все решили, что физик все-таки заболел, слава богу!
— Ты себя-то слышишь? — возмутилась Варвара. — Физик тоже человек. Некрасиво радоваться чужим болезням.
— В том, что он человек, сильно сомневаюсь. — Маняша пожала плечами. — Впрочем, ты, наверное, права…
— Значит, за физику ты и не бралась? — Варвара водрузила на стол батон сырокопченой колбасы. — Учти, получишь пару, потом не исправишь. Нужен тебе троечный аттестат?
— Между прочим, моему другану Федьке Полишкину мать за каждую пятерку отстегивает пять рублей. А за четверку — четыре, — заявил из коридора Сашка и тут же влетел на кухню, окинул стол алчущим взглядом и скривился. — А омлет?
— А пироги с грибами? — передразнила его Варвара, но вытащила из холодильника четыре яйца. — Я не приветствую материальные поощрения в учебе.
— Очень зря, — изрек Сашка, — я бы за деньги лучше учился.
— Достаточно того, что я плачу за твое образование. Будешь плохо учиться, тебя выпрут из лицея в районную школу.
— Там я начну пить, курить и играть в карты, — весело предположил сынуля.
— Напугал! — фыркнула мать. — Ты и так начнешь это делать. Годом раньше, годом позже — какая разница. В общем, на материальное поощрение можешь не рассчитывать.
— И много твой Полишкин зарабатывает в неделю? — ехидно поинтересовалась Маняша.
— Ну… — разочарованно протянул Сашка. — У них же там целая система. За тройку с него четыре рубля вычитают, за
