– Отчасти, да, – честно признался Вульф. – Весьма очевидно, что миссис Уиттен находится в опасности. Но обуревает Арчи вовсе не благородная страсть уберечь ее от дальнейших покушений. Она слишком стара, чтобы такая страсть обуревала Арчи. Его пылкость происходит из детской обиды, что его недурной, даже блестящий домысел все-таки не может немедленно решить проблему, как ему того хотелось бы. Но я не вижу причин…
Раздался звонок в дверь. Я поднялся и пошел открывать. Можно было предоставить это Фрицу, но я обрадовался поводу удрать от малоприятных замечаний Вульфа. У нашей входной двери панель из одностороннего матового стекла, сквозь которое можно видеть, что происходит снаружи. Выйдя в вестибюль, я включил свет на крыльце и посмотрел, кто это там звонит в столь поздний час.
Глава 6
Одного взгляда было достаточно, чтобы я, не веря своим глазам, подошел ближе, а затем вернулся в кабинет.
– Вы велели мне, – обратился я к Вульфу, – привести сюда шесть человек – во всяком случае, как можно больше. Так вот, они здесь. Все шестеро. Сказать им, что вы спите?
– Все шестеро?
– Как один.
Вульф откинул голову и рассмеялся. Это случалось не чаще одного раза в год.
Отсмеявшись, он заговорил:
– Марко, выйди, пожалуйста. Вон в ту дверь. Твое присутствие может смутить их. Проси гостей, Арчи.
Я вернулся в прихожую и широко распахнул дверь.
– Привет всем. Входите.
– Проклятая крыса, – прошипел мне в ухо Мортимер.
Любящие сыновья нежно поддерживали миссис Уиттен под локти, пока она шла через прихожую.
Стремясь предотвратить или хотя бы отсрочить неизбежную вспышку страстей, я церемонно представил всю компанию Вульфу, потом расставил в кабинете кресла так, как обычно делал, когда у нас собиралось много людей, чтобы Вульф мог видеть всех одновременно. Джером и Мортимер только помотали головами, когда я предложил для их дорогой мамочки кушетку. Они устроили ее в обитом красной кожей кресле. Рядом с ней уселась Фиби. Мортимер остался прочно стоять, остальные расселись полукругом.
– Похоже, что вы все только что бежали из некоего лечебного учреждения, – миролюбиво заметил Вульф, обводя их взглядом.
– Очень остроумно! – немедленно отозвалась Ева.
– Причем тут остроумие? – Вульф пожал плечами. – Я говорю лишь о впечатлении, которое вы производите, – он взглянул на миссис Уиттен. – Вы хотите, мадам, чтобы говорил я. Но ведь приехали вы ко мне, а не я к вам. Так что же привело вас ко мне?
– А может, этот тип, ваш помощник, выйдет на минутку со мной из кабинета и попробует там повторить ваши слова? – вскричал Мортимер.
Миссис Уиттен быстро повернулась и приказала:
– Сейчас же сядь!
Мортимер тут же закрыл рот и, поколебавшись, сел рядом с Фиби.
– И, пожалуйста, зарубите себе на носу, – обратилась миссис Уиттен к своим подопечным, – здесь говорю я! Я собиралась ехать сюда одна, но вы меня отговорили. А потому – молчите. Это и к тебе относится, Дэн, – она взглянула на зятя, потом повернулась к Вульфу. – Мне надо было сначала отдышаться, мистер Вульф, но теперь я чувствую себя если не вполне хорошо, то все же терпимо.
Миссис Уиттен в самом деле дышала глубоко и часто и показалась мне еще бледнее, чем при первой нашей встрече, когда лежала в постели.
– Ничего, ничего, я могу подождать, – заверил ее Вульф. – Хотите немного коньяку?
– Благодарю. Не терплю алкоголь даже в виде лекарства, хотя мои дети пьют с превеликим удовольствием. Отец разрешал. Извините, что мой сын обошелся с вашим помощником так невежливо. Хотите, он сейчас же извинится?
– Бесполезно. Все равно это будет неискренне.
– Пожалуй. Вы обычно всегда разделяете точку зрения Гудвина?
– Часто, но не всегда.
– Он заявил доктору Катлеру, что Вирджил Пампа невиновен, что он не убивал моего мужа. Вы тоже этому верите?
– Да.
– Почему?
Вульф некоторое время молча смотрел на миссис Уиттен.
– Мне кажется, – заговорил он, – вы начинаете слишком издалека. Сейчас уже ночь, все нуждаются в отдыхе и покое, а мне еще нужно задать много вопросов. Вы бы, конечно, хотели знать, собираюсь ли я сообщить в полицию о попытке убить вас, и если нет, то каковы мои намерения, не так ли?
– Дело не только в намерениях, – тоном лектора заговорил Даниэль Барр. – Есть все основания спросить, на каком основании вы…
– Дэн, – прервала его миссис Уиттен, – ты слышал, что я тебе сказала?
– Заткнись, дружище, – посоветовал ему Мортимер. – Мы здесь – никто.
– Бог свидетель, – обратилась к Вульфу миссис Уиттен, – что я поднялась с постели и приехала сюда вовсе не для того, чтобы спорить. Конечно, я допустила глупость, попросив доктора не сообщать в полицию о нападении, но я и так после убийства мужа сходила с ума от бесконечных разговоров с полицейскими, расспросов и допросов… – Она на мгновение умолкла, перевела дух. – Многое я бы отдала, чтобы сейчас не сидеть здесь у вас. Но откуда же я могла знать, что меня обманет интеллигентный на вид молодой человек, заявивший, будто пришел по поручению мисс Олвинг? Он сказал, что не знает, почему она послала его ко мне, а вот вы будто знаете. Что ей нужно? Деньги? Но я ей ничего не должна. Потом он заявил моему врачу, что Вирджил Пампа невиновен. Разве у него есть доказательства невиновности Пампы? Если так, то ему следовало бы обратиться в полицию, а не к моему врачу. Поэтому я решила, что вы можете ответить на мои вопросы.
– И мы согласились с ней, – тихо вставил Джером.
– Да? – Вульф поджал губы, медленно обвел всех взглядом и уставился на миссис Уиттен, затем сказал, – Пока что, видимо, речь может идти о трех вещах. Во-первых, о мисс Олвинг. Вопрос этот слишком щекотливый, он требует беседы в узком кругу, и мы пока не будем его касаться. Во-вторых, вопрос о невиновности мистера Пампы. Мои доводы на сей счет не убедят ни полицейских, ни вас, а раз так, не станем тратить время на бесплодную дискуссию. В-третьих, о покушении на вас, миссис Уиттен. Вот тут наша беседа может кое-что прояснить.
– Я не могла сообщить доктору Катлеру одну деталь, – заметила миссис Уиттен. – Лишь после его ухода я обнаружила, что у меня пропала сумочка. Видимо, тот, кто напал на меня, выхватил ее и убежал.
– Боже милосердный! – воскликнул Вульф, широко раскрывая глаза. – Все и без того слишком запутано, а вы вносите еще большую путаницу. Было бы глупостью утверждать, будто вы не заметили, кто напал на вас – мужчина или женщина, а сейчас я слышу еще более абсурдное: злоумышленник наносит вам удар ножом только для того, чтобы выхватить сумочку… Вздор, мадам!
– Возможно, она обронила ее на улице, – заметила Ева.
– И никто в течение целого часа не заметил отсутствия сумочки? – Вульф покачал головой. – Нет, вы только ухудшаете положение. Вы должны сейчас откровенно рассказать мне, что произошло вечером в понедельник, не утаивая ни одной детали, иначе я передаю дело инспектору Кремеру.
