его лица: часть его скрывала тьма позднего вечера, капюшона и маска — тёмная материя, закрывающая всё лицо, кроме глаз и лба. Он тихо сказал:
— Боюсь, это необходимо. Тебя сочтут сумасшедшей. Доказательства я пока спрячу. А если поверят… Как только о произошедшем узнает ваш дядя, он совершенно справедливо поднимет шум. Он знаменит не только в маленькой Кибельмиде, но и в Эрсавии. Шум дойдёт до Эрсавии, затем слухи распространятся по Сильвану, Нодриму и другим государствам. Начнётся паника. Этих существ становится всё больше. Но пока об этом знают единицы, у нас есть шанс разумно подготовиться к борьбе с ними.
— Вы-то кто?.. — напряжённо выдохнула Акме, отчаянно трясясь.
— Мне нет смысла называть себя. Быть может, мы более никогда не увидимся. Но, поверь, то, что случилось, должно оставаться в тайне. Некоторое время.
— Это сколько?
— Иди в дом, а мы тут приберёмся.
— Вы не один?! — охнула Акме.
Незнакомец наклонился к ней и процедил ледяным тоном:
— Никто не должен знать. Ты не должна ни о чём говорить ни брату, ни дяде, ни кому-либо ещё. Они обо всём узнают через несколько дней. А пока тебе следует унять свою истерику и поверить мне.
Акме от испуга не могла ни возразить ему, ни пошевелиться. Он приковал её к скамье одним словом.
— К тому же ты не сможешь ничего доказать. Труп мы уберём. Останется лишь отравленный участок земли со сгнившей травой. Иди и выпей успокаивающий отвар и ложись спать. Ты едва не погибла сегодня вечером.
— Неужели! — возмутилась девушка.
Мужчина прошипел и попытался коснуться её:
— Говори тише, глупая ты девица! Возьми себя в руки! Ты обязана мне жизнью. Хотя бы слушай, что я говорю!
— Не прикасайтесь! — рявкнула она. — Если вы не уберёте от меня свои руки, я позову дядю и брата!
— Твой брат хотя бы умеет держать меч или, на худой конец. нож?.. — усмехнулся мужчина. — Успокойся! Если бы я хотел тебе зла, я бы позволил этой твари убить тебя. На, выпей, — он протянул ей флягу.
— Что это? — подозрительно спросила она трясясь.
— Это лучше любой успокаивающей настойки. Придаст тебе сил. И мужества.
Девушка не знала, почему ещё слушает его и не кричит во всё горло, призывая на помощь. Этот мужчина только что спас её от страшной гибели, но отчего-то просил о странных вещах и подозрительно много знал о её семье. Акме не должна была верить ему и тем более пить то, что было в этой фляге. Но ужас и шок оглушили. Ей хотелось плакать и почувствовать, как дядя обнимает её и успокаивает. Чем она заслужила эту страшную ночь?..
Акме взяла флягу, сделала глоток и сильно закашлялась. Это было очень крепкое вино.
— Выпей ещё, — сказал мужчина, вновь поднося флягу к её губам, и девушка сделала ещё пару глотков. Её трясло.
Через несколько мгновений по груди разлилась горячая волна, и страх заглушил голос.
— А теперь иди в дом и ложись спать. Завтра утром тебе станет легче.
— Ещё чего! А ну давай рассказывай!
— Полегче, барышня. Не всё сразу.
Незнакомец поклонился и, прежде чем Акме успела что-либо произнести, растворился в тревожной ночи.
Глава 3. Соколёнок
Aкме заснула только на рассвете, когда золотистые лучи солнца едва коснулись востока. В полузабытьи увидела огромный чёрный зал, закованный в горный камень. Сюда не проникали лучи солнца, здесь не было жизни, лишь шепотливый ветер бесновался в горной клетке, ударяясь о мёртвые стены. Девушка увидела юную девушку, сидевшую на небольшом возвышении, словно на троне. Волосы её были чёрными и до того длинными, что спускались ниже колен и лежали на ступенях из обсидиана, ведущего к трону. А глаза полностью залиты мёртвой чернотой.
Дом горел. Дым застилал Акме глаза, яростно набрасываясь на них. Она ничего не видела и шла, вытянув вперёд руки, чтобы не налететь на стены. Не могла кричать и звать на помощь, начала задыхаться.
Чья-то сильная рука подхватила и понесла. Сквозь едкий занавес дыма разглядела выражение лица отца: отчаянное и ожесточённое. Он звал её мать, Равенну, и ещё — Лорена. Сильно кашлял и прижимал к лицу дочери мокрое полотенце. После она потеряла сознание.
Акме проснулась в поту. Ужас от воспоминаний о дне гибели родителей накрыл снова. Не оставлял уже одиннадцатый год. Она помнила всё, и ни одна подробность тех страшных дней не была позабыта…
В дверь постучали.
— Акме! — позвал брат.
Она накинула на плечи шаль.
— Входи.
Лорен вошёл, уже одетый и собравшийся на службу.
— Доброе утро, — пробормотал целитель. — Мы уходим… Ты хорошо себя чувствуешь? У тебя больной вид.
— На меня напали, — спокойно и мрачно заявила Акме. — На заднем дворе. Вчера.
Брат глядел на неё так, словно сестра заговорила на незнакомом языке.
— Не понял, — заявил он, тупо моргая.
Акме возвела глаза к небу, вздохнула и кратко пересказала события прошлой ночи: чудовище, покрытое чёрной шерстью, незнакомец, спасший ей жизнь. Она решила ничего не утаивать. Не имела права. Иначе какого чёрта?..
Знала, что Лорен всегда близко принимал к сердцу всё происходившее с ней, но и представить не могла, что тот выскочит из комнаты и помчится к дяде. Спустя пять минут девушка сидела в гостиной внизу с шалью на плечах и в длинной сорочке, неприбранная и неумытая, и пересказывала всё бледному и недоумевающему дяде.
Затем все трое вышли на улицу и направились на задний двор. Огромной туши монстра, разумеется, уже не оказалось. Остался лишь обширный участок жухлой травы, который чёрным пятном уродовал прекрасный сад.
— Надо сообщить градоначальнику! — воскликнул Лорен. — Улицы должны патрулироваться! Попроси его приставить к дому стражу. Что этот зверь вообще делал в городе?!
— Я не успела у него спросить, — раздражённо фыркнула Акме, состроив гримасу.
— Как выглядел твой спаситель? — вдруг спросил Бейнардий Фронкс изменившимся тоном.
— Я не видела лица, на нём были капюшон и маска. Высокий. Почему-то он просил меня оставить произошедшее в тайне. Не понимаю, с чего это я должна его слушать?..
— Он прав, — спина самого знаменитого целителя восточных земель сгорбилась. На плечах его словно уселся ещё один десяток лет. — Я отправлюсь к градоначальнику и всё ему сообщу. Сам. Лорен, иди в больницу. Акме, оставайся в доме. Паника не нужна.
— Но люди должны знать об угрозе! — Лорен побледнел от возмущения.
— Делайте, как я сказал! Живо.
И дядя, сгорбившись, поторопился в сторону центра города. Брат и сестра переглянулись.
— Ему что-то известно, — заключил Лорен.
— Не думаю, что дяде, может быть, известно что-то
