затем влево («Давай, сукин сын, давай», — пробурчал Док) и снова бухнулся на снег. Даже издали они услышали, как мотор низко зарычал, и самолет снова замедлился, скользя к концу лыжни.
Люк не понимал, что происходит. Дыма или огня не появилось. Выражения же лица Дока, спрятанного под очками и бородой, было не разобрать.
Самолет медленно развернулся вдали, описав полукруг. Они ждали, что будет дальше. Люк попытался поймать взгляд Томаса. По сторонам от лыжни высились сугробы.
Самолет снова направился к ним, набирая скорость и поднимая по бокам фонтаны снега. Мотор заполнил недавнюю тишину визгливым ревом. Передние лыжи поднялись, и снова возникло неуклюжее промедление, прежде чем оторвалась от земли задняя часть. Крылья резко наклонились влево и вправо («Твою же мать», — пробормотал Док высоким голосом), но на этот раз, проезжая мимо них, самолет стал медленно подниматься и в конце полосы взмыл вверх и направился в сторону ледника у выхода из Бухты.
Постепенно воцарилась тишина.
— Ладно, — небрежно произнес Док, словно вылет прошел совершенно без затруднений. — Давайте отвезем припасы на станцию.
Он подогнал снегоход и начал грузить ящики на вереницей привязанные к нему сани. Люк провожал взглядом самолет. Маленькое красное пятнышко на фоне мглы, поднимающейся от вершины ледника. Стальная птица накренилась влево, неохотно и медленно поворачиваясь. Казалось, ветер сносит ее, как хилого воздушного змея. Все еще силясь набрать высоту, самолет пролетел мимо них в последний раз и устремился вдоль Бухты к открытому морю, заворачивая к береговой линии, лежащей на севере. Потом он потерялся из виду в белом сиянии.
За спиной у Люка Док учил Томаса, как равномерно распределять вес ящиков по саням. Он намеренно повышал голос, чтобы и Люк мог слышать его, и Люк воспринял это как намек, что ему тоже следует помогать. Было уже ясно, что этот человек большой мастер подтекста.
— Ну, значит, вот, — произнес Док, когда Люк присоединился к ним. — Добро пожаловать на станцию К. Полагаю, вы здесь впервые. Сам я уже бывал тут, неоднократно. Адское местечко. На всякий случай напоминаю: я здесь представляю службу ОТП…
— Что за зверь? Орган территориального правления?
— Разумеется, нет. Общая техническая поддержка, как вам известно.
— Общественная техническая поддержка.
— Нет, Общая техническая поддержка. ОТП. Ну, это неважно.
— Ладно. ОТП. Понятно.
— Хорошо. Ну так вот, я отвечаю за то, чтобы все шло как по маслу и вы выполняли свою работу. Я ни разу не начальник, однако у меня имеется некоторый опыт, и я попрошу вас относиться к этому с уважением. Справедливо?
— Совершенно справедливо, Док.
— В таком месте, у черта на рогах, моральный дух команды может хромать, еще бы, так что, думаю, небесполезно будет каждый вечер проводить совещание с кратким отчетом о проделанной за день работе, чтоб улаживать всякие недоразумения и все в таком роде. Возражений нет?
— Ты хочешь каждый вечер получать от нас отчет?
— Ну, разумеется, не официальный, еще бы. Я просто имею в виду, что надо обсуждать рабочий процесс, чтобы сглаживать шероховатости. Это не то что я рвусь в начальники.
— Но тебе хотелось бы выслушивать краткие отчеты.
— По-моему, ты слишком серьезно к этому относишься.
— Я просто вношу ясность, Док.
— Да и шут с ним. Давайте уберем припасы и устроим сабантуй.
Он завел мотор, и Люк заметил Томасу, что существует отличный способ улаживать все недоразумения кратко и отчетливо. Они надели шлемы и, оседлав вдвоем второй снегоход, последовали за Доком. Ехали сначала по ровной поверхности, потом медленно стали подниматься по склону к красной хижине станции К. Позади них освещенная солнцем вода отливала металлом. Снегоход оказался не таким стремительным средством передвижения, как ожидал Люк. Мотор громко и натужно тарахтел, но машина тащилась еле-еле. До станции они добрались за двадцать минут и еще три раза возвращались, чтобы забрать все припасы.
/
При виде хижины Люку пришли на ум фьорды. В ней было что-то скандинавское. Стены цвета ржавчины, черная крыша из рифленой стали. Вдоль фасада тянулась веранда. Казалось, оттуда вот-вот появится рыбак в свитере грубой вязки, кивнет им и начнет перебирать сети. Когда вошли внутрь, Док опустил плечи, и Люк заметил, что тот расслабился. Он уже успел поведать им историю этого места, рассказать о построивших это жилище людях, которые приплыли на корабле в метель и, пока подводили дом под крышу, жили в палатках, и о том, что самому Доку с коллегами удалось сделать, когда они прибыли сюда впервые. С тех пор вроде бы мало что изменилось. В дальнем конце находились четыре двухъярусные койки со встроенными полками и ящиками; посередине помещения длинный стол с коротковолновым радиопередатчиком на нем и со скамьями с двух сторон; вдоль стены кухонное оборудование. Печь, работающую на жидком топливе, предыдущая группа не погасила. На стене висели карты, схемы, газетные вырезки и фотографии прежних обитателей станции. Также в комнате стоял стеллаж с книгами, висела полка с настольными играми и пазлами. Док в последний раз был здесь несколько лет назад, но явно считал это место своим домом. Некоторые из книг принадлежали ему. На стене остались рисунки, которые он прикрепил два десятилетия назад. Спал он всегда на верхней койке у окна и теперь немедленно забрался туда. «Добро пожаловать на станцию К, ребята», — сказал он.
/
В первые два дня они не могли даже выйти на улицу. Ветер яростно бился в окна, и приходилось топить печь на полную мощность. Говорили о распорядке дня, бесконечно гоняли чаи. Томас сделал много фотографий хижины, и Док задавал ему вопросы про объективы и размеры файлов. По расписанию выходили на связь с радистом из Блафф-Пойнт. Направление ветра ноль один ноль. Скорость ветра двадцать пять узлов. Ветер с густым снегом.
Утром на третий день наступила тишина, небо прояснилось, и после завтрака коллеги отправились разгребать посадочную лыжню. Им предстояло собирать геоданные с помощью приборов джи-пи-эс, но, конечно, в первую очередь следовало поддерживать станцию в рабочем состоянии. У Дока была привычка невзначай бросать подобные замечания, словно о таких вещах не стоило и говорить. Словно он соглашался с чем-то, что уже прозвучало ранее. Они пошли в ангар, и Док показал, как устанавливать щетки на снегоходы. Гремя прикрепленными позади щетками, спустились от хижины по длинному склону к черным флажкам лыжни. Небо было чистым и синим. В дальнем конце Бухты из воды величаво вырастали айсберги, и лучи солнца преломлялись в них и плясали вокруг. Вдалеке тишина была почти зримой. Грохот же позади снегоходов был всепоглощающим.
Они прибыли на станцию К, чтобы обновить некоторые карты, которые велись на этом
